Владислав Крапивин - Шестая Бастионная

Она кивнула – серьезная такая и тихая. Видимо, в отличие от Юроса, она чуткой своей девичьей душой уже ощущала печаль недалекой разлуки…

Впрочем, сейчас Настя вместе с мальчишками весело пританцовывала у подвешенных «груш» и по-боксерски обрабатывала их крепкими кулачками.

А Митька из развилки акации смотрел на ребят с задумчивым снисхождением. Он уже и тогда был мудр, он знал, как быстротечны дни, недели и годы…

Я тоже это знал. И поэтому смотрел на ребят и Митьку с такой же задумчивостью. Но недолго. В дверях возникли яхтенный капитан Олег Вихрев и его старший отпрыск. С Олегом мы обнялись, а с Алькой обменялись крепким рукопожатием. Алька был десятиклассником, в этом возрасте принято сдерживать эмоции.

Когда Олег обнимал меня, он не выпускал из рук холщовую сумку. Меня стукнуло по спине твердым. Потом Олег постарался незаметно поставить сумку в угол, за шкаф. В ней тихо звякнуло.

– Поставь, что принес, на стол, – велела Люба. – Горе-конспиратор…

Олег поставил. И сообщил, что я приехал на редкость удачно:

– Завтра с утра пойдем в море.

– А я?! – взвыл Юрос, просочившийся на кухню за отцом.

– Завтра тридцать первое августа! – вознегодовала Любовь Васильевна. – У тебя собрание в школе! Зря я, что ли, тебя собираю, наглаживаю, чтобы ты хоть на первых порах был нормальным учеником, а не прогульщиком!

Юрос, покорившись судьбе, засопел и протянул мне вернувшегося Митьку. У того выжидающе блестели глаза. Но Митьку тоже ждало разочарование: ему не дали массандровского портвейна. Здесь, в Севастополе, ему предстояло не раз общаться со школьниками. Не хватало еще, чтобы дети учуяли подозрительный запах!

Чтобы утешить Митьку, Юрос прицепил к его оранжевому комбинезону севастопольский значок «Четвертый бастион». Потом крикнул в открытое окно:

– Нась, лови! – И выбросил Митьку со второго этажа. На дворе опять весело завопили. А Юрос тряхнул темными растрепанными локонами и умчался.

На следующее утро, около восьми, я шагал от Центрального рынка к лестнице Крепостного переулка. Лестница эта (по-севастопольски – «трап») ведет вверх по скалистому склону вдоль желтой крепостной стены с бойницами. Это остатки Седьмого бастиона. От верхней площадки до дома Вихревых – рукой подать.

Я спешил к Олегу, чтобы вместе отправиться в яхт-клуб. На боку болталась спортивная сумка – в ней полотенце, аппарат «Зенит» и Митька. Ушастая голова Митьки торчала наружу.

Между лестницей и бастионной стеной среди сурепки и камней тянулась по уступам тропинка – путь для тех, кто не любит спокойные ступени и привык к рискованным восхождениям и спускам.

Юросу нравились именно такие пути. И я не удивился, когда увидел, как Юрос прыгает вниз с уступа на уступ.

Впрочем, прыгал он с некоторой осторожностью, потому что был «при полном параде». Но, увидев меня, Юрос забыл об осторожности – помчался навстречу, используя как тормозной парашют охапку георгин и хризантем, которую тащил в подарок любимым педагогам.

– Дядя Слава, ура!.. Митька, привет!

Я помог Юросу остановиться. Он был ослепителен с головы до ног. Отглаженный галстук полыхал шелковым пунцовым пламенем. Рубашка сияла такой белизной, что от нее, по-моему, пахло новым холодильником. Коричневые штаны после вчерашней операции, чистки и утюга выглядели как новенькие – топорщились острыми, будто носы эсминцев, складками. Кеды же и правда были новые – на них еще сохранился магазинный лоск. А пестрые гольфы (надетые явно по маминому настоянию) вплотную приближали этого отрока к лучшим европейским стандартам.

Локоны Юроса слегка растрепались на бегу, но это придавало ему еще большую живописность.

– Митька, смотри! – восхищенно выдохнул я. – Если бы мы не знали, кто скрывается за такой образцово-показательной внешностью, то решили бы наверняка: это самый примерный пионер-отличник славного города-героя… Надолго ли только хватит такой образцовости?

– Дня на три, я думаю, – здраво поразмыслив, сообщил Юрос.

– В таком случае я просто обязан запечатлеть для потомства столь редкое явление. Сядь… Стой, что ты делаешь, балда!

Юрос, желая сесть на парапет, собрался подмести его букетом.

– Чучело! Тебя и на день-то не хватит, не то что на три…

Я подмел бетонный уступ веником из сорванной полыни. Юрос уселся с букетом в обнимку.

– И Митьку дайте…

– С Митькой ты снимался тыщу раз. А сейчас он тебя, такого красивого, будет своим видом дискредитировать.