Милдред Тэйлор - Пусть этот круг не разорвется…

– А по-моему, возраст, самый подходящий, – сказал Джейк Уиллис.

– Нет, сэр, ей только еще пятнадцать, – прочувственно возразил папа. – Вы ведь недавно в наших краях и потому, наверно, не знаете, что у нас за девушкой не принято ухаживать, пока ей не стукнет шестнадцать. Тогда ей и замуж можно выходить.

Джейк Уиллис облизал губы. Улыбка с них не сходила.

– Ну что ж, раз уж я потратился, могу я хотя бы отдать ей эти сласти или нет?

Папа посмотрел ему прямо в глаза:

– Я вам уже объяснил, мистер Уиллис, что когда за девушкой рано ухаживать, ей и подарки от мужчины рано принимать.

– Э-э, знаем мы, в чем собака зарыта. Будь даже не рано ухаживать, вы б все равно не допустили, ведь так? Вы ж считаете, что ваша белокожая племянница слишком хороша для такого чернокожего ниггера, как я. Вот она, правда-то, или нет?

Папа никогда не позволял себе впадать в ярость – он вздохнул поглубже, выждал немного и спокойно сказал:

– Правда, мистер Уиллис, та, что Сузелла действительно не в том возрасте, когда ухаживают, но даже будь она достаточно взрослая, не думаю, что вам бы пристало ухаживать за ней, учитывая, что вы на двадцать лет старше ее.

– А может, она сама про это решит, а?

– Дело в том, что она на моем попечении, и я уж как-никак позабочусь об ее интересах. А насчет возраста я уж говорил вам, за ней еще рано ухаживать. И своего мнения на этот счет я не изменю.

По папиным словам я поняла, что разговор окончен. Дальше он эту тему обсуждать не станет.

Джейк Уиллис заткнулся, потом ухмыльнулся еще шире и пожал плечами:

– Ладно, не станете ж вы ругать парня за попытку, верно? А вообще-то она милашка, милей всех здесь, белых ли, черных. Глядится впрямь как белая, волосы такие шелковые, небось как у ее белой мамаши. Да-а, что-то в ней есть… Ладно… неважно. Найдутся и другие девушки, что только рады будут получить шоколадку от Джейка Уиллиса. Вот так, сэр! Но мы зла не держим. – Он распахнул дверь. – Веселого рождества всем тут вам. И счастливого Нового года!

Дверь за ним захлопнулась. Тетушку Ли Энни всю передернуло.

– Ох, не люблю я этого парня, – сказала она. – Да простит мне господь, не люблю.

Дядя Хэммер вернулся на свое место:

– Ручаться могу, в один прекрасный день этот ниггер окажется с разбитой башкой.

– Забудь о нем, Хэммер, – сказал папа, снова усаживаясь перед очагом. – Не позволим ему испортить нам рождество. Не стоит он того.

Тетушка Ли Энни посмотрела на папу, ее опять передернуло, и она плотнее закуталась в шаль.

Рождество отметили, все разошлись, и нас с мальчиками отправили спать. Сузелла тоже легла и после такого длинного дня сразу заснула. Только я все крутилась на своей кукурузной подстилке, не в силах заснуть. Как всегда, думалось только о Стейси, но это было слишком мучительно, и потому я заставила себя перенестись мыслями к тетушке Ли Энни.

Если уж она решила настоять на своем, она пойдет регистрироваться. Мне это было по душе. Я ею прямо-таки гордилась. Чего я только не наслушалась и потому знала, что для нее это не пара пустяков и даже опасно. Мне было страшно за нее. Я вспоминала, как мы с ней проводили вечера, читая эту нашу конституцию. Как ходил голосовать ее отец, за что его ужасно избили. Как мистер Джемисон говорил, что присяжных в суде выбирают только из тех, у кого есть право голосовать. И тогда, вспомнив про Т. Дж., приняла решение.

Я тихонько встала и направилась в комнату родителей. Взрослые все еще сидели там перед лениво догорающим очагом. Они с изумлением посмотрели на меня, а мама спросила:

– Зачем ты встала, Кэсси?

– Я подумала…

– О чем?

– Я подумала о тетушке Ли Энни… Она ведь пойдет регистрироваться, да? Я хочу пойти с ней.

Мама взглянула на папу, потом опять на меня.

– Зачем, Кэсси?

Я нахмурилась, стараясь сообразить, как бы поточнее выразить, что я думаю.

– Ведь мы с тетушкой Ли Энни вместе читали конституцию, понимаешь? С самого первого дня, как она ее получила. Это раз. И еще она мне про своего отца рассказывала. И всегда говорила, до чего ей самой охота идти голосовать. Ну… Вот я и подумала, почему бы и мне с ней не пойти. – Я замешкалась, потом добавила: – Мне ж и самой интересно узнать и про закон, и про все такое…

Ба промычала, я не расслышала что, и покачала головой. Все прочие молча уставились на меня. Наконец заговорил папа:

– Кэсси, голубка, ты совершенно правильно рассуждаешь, но ты забыла: то, что собирается сделать миз Ли Энни, очень опасно. Даже мы с мамой еще не решили, пойдем ли мы сами.