Борис Алмазов - Лягушонок

— Антипушка! — крикнул Тимоша.

— Обедает, — ответил кузнец.

Тимоша обежал мастерскую. Тут под навесом стоял стол, и человек десять мастеров ели окрошку.

— Антипушка! Вот! — задохнувшись, сказал Тимоша и поставил пузырёк на стол.

— Ну! — закричала кухарка. — Пакость всякую на стол.

Антип отложил ложку и стал рассматривать лягушонка. Тут и Валькин отец сидел.

— Ишь ты! — сказал он, беря в руки пузырёк. — Как же это ты его туда засадил?

— Вот ребятня! — сказал отец шепелявого Христи. — Чего только не удумают. Это ж надо: в пузырёк засадили!

— Акселерация! — сказал старший механик.

— Антипушка! — едва отдышавшись, взмолился Тимоша. — Вынь ты его оттуда. Он же живой! Это Валька его туда головастиком ещё затолкал, он и вырос в неволе! Сидит, как дед Аггей в плену сидел! — Тимоша не выдержал и шмыгнул носом.

За столом стало тихо.

— Убью сукиного сына! — сказал Валькин отец и брякнул ложкой о стол. — Живодёр! А я-то, дурак, обрадовался было… — Он словно извинялся перед товарищами. — Ну погоди, я ему вложу ума вечером.

— Ума ему не надо! — сказал деревянным голосом Антип. — Ума у него в достаточности…

Он принёс из мастерской стеклорез и осторожно отрезал горлышко у пузырька. Лягушонок выпал на сухие доски стола.

— Что ж вы его на сухое! — сказала кухарка.

Она растолкала склонившихся над лягушонком рабочих и поставила на стол блюдечко с водой.

Антип большими чёрными пальцами осторожно взял жидкое тельце и опустил его в воду.

— Ну поплыви! Поплыви! — умолял Тимоша.

И лягушонок, словно услышав, сделал слабое движение ногами, оттолкнулся.

— Живой! — заулыбались все.

— Плывёт! — К самому блюдечку вдруг протиснулась кудлатая голова Христи-шепелявого. — Ула!

— А ты откуда взялся? — спросил его отец.

— А я за Тимоней бежал. Знаешь, он на эту лягушонку всю коллекцию выменял! Теперь Валька в Москву за племией поедет.

— Как же! Так ему премию и дали. Там, в Москве, знаешь, — сказал отец Христи, — тоже не дураки сидят. Скажут: «А ну-ка, товарищ дорогой, вырежь нам что, к примеру». Тут вся правда и явится.

— И не жаль коллекцию-то было? — спросил Антип, кладя на спину Тимоше тяжёлую, горячую руку.

— Да я ещё вырежу, — ответил мальчик, любуясь, как, почуяв волю, плавает в блюдечке лягушонок.

— А вот, на-ко! — сказал Антип и положил перед Тимошей свой замечательный складной ножик.

— Ух ты! — ахнул Христя. — Это ему насовсем?

— За науку следует, — сказал отец Христи. — Что вот, значит, такой поворот мыслям дал, на жалость.

Антип раскрыл лезвия и легонько ткнул Тимошу в руку, по старому казачьему обычаю, чтобы подаренный нож не причинил никому зла.