Сергей Алексеев - Грозный всадник

Жили два казака, словно родные братья. И радость и горе у них пополам. Всё тут на равные доли. И смерть им выпала - одна на двоих.

Не взяли разинцы при первом штурме Симбирский кремль. Люто сражались стрельцы и дворяне. Знали: не будет им от восставших пощады. Били картечью. Ядра горохом из пушек сыпали. Лили сверху, со стен, смолу.

Отвёл Разин бойцов на отдых.

При новой атаке Разин дал команду кремль запалить. Натаскали ночью разинцы хворосту, дров. Прикатили телеги с сеном. Обложили в нескольких местах кремлёвские стены.

– По-о-шёл! - скомандовал Разин.

Взметнулось по стенам пламя. Лизнуло ночное небо. Рассыпалось на сотни и тысячи искр.

Принялись стрельцы и дворяне огонь тушить.

– Сбивай его! Солью дави! Песком! - надрывал глотку воевода Иван Милославский. - Воду - безрукие! Во-о-ду!

В это время и начался новый штурм.

Иван Сорока и Фрол Телегин бежали вместе со всеми. Припасли они длинную лестницу. По этой лестнице и хотели подняться на стены.

Добежали друзья удачно.

– Доброе дело, доброе, - приговаривал Разин, наблюдая за огнём и атакой. - Вот так-то, воевода Иван Милославский. Вот так-то тебя - за горло двумя клещами.

Однако, подпустив разинцев к стене, осаждённые как бы спохватились.

– Пищали к бою! Смолу на стены! - гудел Милославский.

Когда Телегин и Сорока прислонили к крепостным брёвнам свою лестницу, сверху началась такая пальба, что лишь чудом они уцелели.

Глянули казаки налево, направо - в живых только их двое.

Приостановилась атака и тех, кто шёл за первыми следом. Не решаются люди под пули двинуться.

Стоят у стены казаки. Стоит Телегин и не видит того, как сверху в него стрелец из пищали целит. Не видит Телегин, но видит зато Сорока. Проворен в бою Сорока. Выхватил из-за пояса пистолет. Спас друга от верной гибели.

Не заметил Телегин стрельца, который в него из пищали целил, зато заметил другого. Другой же в Сороку целил. Проворен в бою Телегин. Выхватил из-за пояса пистолет. Спас друга от верной гибели.

Улыбнулись друзья друг другу. Прокричали своим:

– Братцы, не трусь!

– Братцы, вперёд!

Бросились казаки вверх по лестнице и увлекли своим примером других.

Они уже были у самого верха. Вот уже рядом обрез стены. Но тут над Иваном Сорокой нависла стрелецкая секира. Смотрит железным жалом. Миг, и быть бы Сороке в беде. Но рядом Телегин. Ловок в бою Телегин. Выкинул саблю навстречу удару. Выбил секиру из рук стрельца. Выбил одну секиру, но рядом уже другая. Нависла она над самим Телегиным. Смотрит железным жалом. Миг, и быть бы в беде Телегину. Но рядом Иван Сорока. Ловок в бою Сорока. Выкинул саблю навстречу удару. Выбил секиру из рук стрельца.

Улыбнулись друзья друг другу.

Ещё шаг, и быть бы казакам на стене.

И в эту секунду...

У Милославского был отряд лучников. Их стрелы и при первой атаке положили немало казацких голов. Били они и сейчас без промаха.

Выскочил лучник на стену кремля. Простилась стрела с тетивой. Пробила Сороке грудь, достала грудь и Телегина.

Рухнули вниз казаки.

На волжском обрыве, в общей могиле, спят они вечным сном. Два казака, два разинца. Запорожский казак и казак донской. Иван Сорока и Фрол Телегин.

Ходит над ними солнце. Ходит над ними месяц. Звёзды им с неба светят. Плещет о берег Волга. Ветры бегут над обрывом. Песни о дружбе казацкой поют.

Явилась к Разину бабка. Старая-старая. Согнулась от возраста бабка. Без клюки шагу ступить не может.

– К тебе пришла, атаман. В войско твоё казацкое.

– Эка шутница ты, старая! - рассмеялся Степан Тимофеевич.

– К тебе, к тебе, принимай, - повторила старуха. И даже клюкой о землю пристукнула.

– Ну и ну, - покачал головой Степан Тимофеевич. - Ты что же, саблей казацкой владеть умеешь?

– Нет, не умею.

– Может, стрельбе из пищалей обучена?

– Не приведи господи, - закрестилась старуха.

– Так, может, в пушкарном деле ты мастерица великая? - усмехнулся Разин.

– Нет, - заявила бабка. - Я слово волшебное знаю.

– Волшебное слово?

– Его, его, отец атаман. То слово страх из людей изгоняет.

Глянул искоса на бабку Степан Тимофеевич, задумался. А дело всё в том, что в войсках у Разина много было таких, кто впервые ходил под пули. Вот и попадались порой людишки, на которых страх находил перед боем.

Запомнился Разину случай. При штурме Симбирска приметил он парня. Парень как парень. Молод и строен. Не хуже любого другого скроен. Только страх у него в глазах. Пристроился парень сзади всех прочих. Шепчет: