Анатолий Митяев - Ветры Куликова поля [Рассказы о воинской доблести предков]

Мы оставили Кондратия Афанасьевича Булавина на подходе к Азову. Раньше туда на помощь гарнизону пришли царские войска. Булавинцы были разбиты. Сам атаман вскоре погиб. Потерпели поражение другие отряды восставших. Внутренняя война оканчивалась.

Первым в России титул графа получил генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев, но не за победы над шведами, которые он одерживал, а за то, что быстро подавил восстание в Астраханском крае.

Надо ли говорить, как был доволен Петр, особенно тем, что сохранилась Азовская крепость. Она давала опору флоту, флот же угрожал Турции, если бы та начала войну против России. О том, какая это была сила русские корабли, можно судить по любопытному факту. Не без участия шведов на базарах Константинополя распространился слух, что Петр в Азове готовится к морскому походу. Поднялась паника. Богатые горожане начали со всем имуществом перебираться на азиатский берег, город наводнили беженцы из других приморских селений. У дворца султана собирались толпы людей и требовали защиты. Русскому послу Петру Андреевичу Толстому едва удалось успокоить визиря и доказать, что слухи о недружелюбии Петра ложные.

Неоценимую службу сослужит Азов русской армии в Прутском походе. Отдав Азов Турции, Петр тем спасет войско, оставшееся без продовольствия и окруженное многочисленными турками и крымскими татарами. Но это будет в 1711 году. Сейчас год 1708-й…

Карл XII с 50-тысячным войском в начале года занял город Гродно. Перед Петром и его военачальниками генерал-фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым, который командовал пехотой, и генералом от кавалерии Александром Даниловичем Меншиковым, который командовал конницей, встала трудная задача — определить, куда поведет Карл свою армию от Гродно. Он мог пойти в Прибалтику, чтобы отогнать русские войска от Финского залива. Мог пойти на юг, в земли Украины, чтобы усилиться за счет войск гетмана-изменника Мазепы и вовлечь в войну турок. Но оба эти движения отдаляли честолюбивого Карла от главной цели войны — взятия Москвы. Вернее всего, шведы пойдут прямо на восток — к Смоленску и далее на столицу России.

Пока не стали абсолютно ясными намерения шведского полководца, русским приходилось готовиться к отпору на всем протяжении западной границы. Армия заняла оборону по широкому фронту, готовая быстро сосредоточиться на угрожаемом участке. Населению приграничной полосы заранее было приказано спрятать излишки хлеба и сена в лесах, а при подходе неприятеля самим уходить в укромные места. Шведы везли с собой только трехмесячный запас продовольствия и корма лошадям. В российских пределах на пути к Москве должна была открыться перед армией Карла пустыня.

Русский канонир — артиллерист. Старинная литография.

Пушка «Орел», отлитая мастером Мартьяном Осиповым в 1692 г. Старинная литография.

Молодой Петербург, старинные Новгород, Псков, Смоленск, Можайск, Тверь и Серпухов окружили себя укреплениями. На основных дорогах, по которым враг мог двигаться в глубь России, были сделаны завалы, засеки, сооружены опорные пункты. Жители знали, что предпринимать при подходе шведов, как обороняться, кому подчиняться в воинских делах. Особо тщательно готовилась оборона Москвы. Укреплением Твери на севере от столицы и Серпухова на юге ставились преграды врагу, если бы он, не одолев Можайска, попытался подойти к Москве кружным путем. Петр заранее расписал действия военных и гражданских начальников города. Были определены секретные пункты, куда надлежало вывезти из Кремля русские святыни и церковные драгоценности. Это распоряжение не оставляет никакого сомнения в том, что Петр не обольщался победами над противником у Финского залива и считал Карла грозным врагом.

Еще до подхода Карла к русской границе Петр снова попытался заключить мир со шведами. Посодействовать этому он просил и Англию, и Голландию, и Пруссию, но все влиятельные страны отказали в посредничестве. Они не хотели усиления России — это во-первых; во-вторых — и эта причина, возможно, была более важной — не хотели освобождать Карла от войны на востоке Европы; он, освободившись, не стал бы сидеть сложа руки, вмешался бы в дележ испанского наследства, который уже ожесточился до военных столкновений. Европа боялась Карла.