Анатолий Митяев - Ветры Куликова поля [Рассказы о воинской доблести предков]

Как видим, и турки и русские планируют первые военные действия в районе Днепровско-Бугского лимана, или Лимана, как говорили тогда. Причина этого однообразия проста. Турки надеются закрыть днепровский выход в море и тем обречь на бездействие русские корабли и суда, построенные и строящиеся в Херсоне, затем захватить и сам Херсон с его верфью; не получая пополнения кораблями, севастопольская эскадра, малочисленная и без того, вовсе ослабнет. Захватом устья Кубани турки заблокируют русские корабли в Азовском море. Захватом Крыма лишат русский флот вообще какого-либо опорного пункта на берегу моря. Без военно-морского флота, как уже говорилось, окончить войну решительной победой Россия не сможет.

После объявления войны и заточения русского посольства в страшный Семибашенный замок в Черное море из Константинополя вышла турецкая эскадра под командованием капудан-паши, то есть адмирала Гасана, прозванного за военные удачи Крокодилом морских сражений. В начале второй половины августа капудан-паша, оставив в Варне основную часть эскадры, с тремя линейными кораблями, фрегатом и тремя десятками других военных судов подошел к Очакову. Турки принялись за разведку Лимана и укреплений Кинбурна. В Кинбурне о начале войны еще не знали.

Одним из пяти корпусов Екатеринославской армии командовал Александр Васильевич Суворов. Потемкин поручил ему самое ответственное дело — охрану Херсоно-Кинбурнского района. Генерал-аншеф отчетливее других понимал значение Кинбурна и Херсона во всей начавшейся войне и еще до начала войны распорядился с строительстве укреплений и в крепости, и в городе, об установке батарей на угрожаемых участках; вся береговая линия была укреплена, дозоры следили за поведением турок на суше и на море. И сам Суворов не спускал глаз с турок. «Вчера поутру, — доносил он 22 августа Потемкину, — я был на броде Кинбурнской косы. Варвары были в глубокомыслии и спокойны».

Гасан почему-то медлил с активными действиями, с высадкой десанта. Может быть, боялся севастопольской эскадры, которая могла его самого прижать к Лиману и запереть в нем.

Тем временем командующий севастопольской эскадрой контр-адмирал граф Войнович вел свои корабли — 3 линейных, 7 фрегатов — к Варне. Потемкин поставил перед эскадрой сложную и дерзкую задачу — напасть у Варны на корабли капудан-паши, истребить их и двинуться от Варны к Очакову; действуя совместно с кораблями херсонской эскадры, добить Крокодила морских сражений у Лимана и помочь сухопутным войскам в штурме Очакова.

Пистолет конца XVIII в.

Очень хороший план, исполнение которого разрушало все замыслы турок. План мог бы осуществиться, если бы Войнович характером и умом оправдывал свою грозную фамилию. А был он откровенный трус.

Он долго оттягивал исполнение приказа Потемкина — «где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя б всем пропасть» — и вышел в море неуверенный, растерянный, уже обреченный на неудачу.

Неприятеля эскадра не увидела, а попала в жестокий шторм. Пять суток бушевало море. Ураганный ветер разметал корабли на большом пространстве, и они потеряли друг друга. На флагманском корабле «Слава Екатерины» сломало все три мачты и унесло в море. На всех кораблях и фрегатах порвало паруса, снесло реи [18] Рей — круглый брус, подвешенный за середину к мачте, служит для несения парусов. . В корпусах под ударами волн разошлись крепления, в трюмы пошла сквозь щели вода. Три недели разрозненные корабли эскадры блуждали по морю. Фрегат «Крым» потонул со всем экипажем. «Марию Магдалину» ветром и течением отнесло к Константинополю, там ее пленили турки. В ужасном положении был «Св. Павел», которым командовал Федор Федорович Ушаков. Корабль лишился двух мачт, все паруса и такелаж [19] Такелаж — судовые снасти. были изорваны. Превратившись в беспомощную игрушку волн и ветра, он оказался у берегов Абхазии, то есть пересек все Черное море с запада на восток. Казалось, неминуем плен или гибель экипажа с кораблем — абхазские берега принадлежали Турции. Моряки «Св. Павла» сделали невозможное: с маленьким парусом на фок-мачте корабль пришел в Севастополь. Впоследствии Ушаков напишет об этом случае: «Одна только вернейшая их (матросов) ко мне доверенность спасла мой корабль от потопа, он был в крайней опасности».