Анатолий Членов - Как Алёшка жил на Севере

К утру злая пурга кончилась. Небо над тундрой стало высокое и очень голубое. Даже глазам больно смотреть. По нему плыли редкие белые облака. Снег тоже был ослепительно белый и сверкал на солнце. Таким и запомнилось Алёшке это утро — голубое, белое и золотое от солнца и мороза.

Алёшка проснулся и хотел одеваться. Но мама сказала, чтоб он и думать забыл об этом.

— Будешь лежать в кровати! — сказала она. — Ты болен.

— Но у меня же ничего не болит!

— Всё равно! — сказала мама. — Сейчас я тебе дам горячего молока с пятнышками.

Это когда в горячее молоко кладут масло, оно там растает, и молоко становится с жёлтыми пятнышками. Алёшка такое молоко не любил.

— А как там Олешек? — спросил он.

— Хорошо! — сказала мама. — Олешек поживает хорошо. Я его хлебом накормила с солью. И он велел тебе сказать «с добрым утром».

Алёшка засмеялся. Он понимал, что мама шутит. И тут кто-то стал царапаться в дверь. В комнату вошёл Пират. Он сразу подскочил к Алёшке и облизал ему лицо. Давно, дескать, не видались. Мама засмеялась и махнула рукой.

— Начинается! — сказала она и ушла из комнаты.

А Алёшка обнял Пирата за шею, уткнулся в его густую шерсть и стал ему рассказывать, как страшно было в пургу. И пёс сидел совсем тихо.

По комнате бесшумно бегали весёлые солнечные зайчики. В окно светилось голубое-голубое небо. В печке потрескивали дрова. Было тепло.

Алёшке стало совсем-совсем хорошо. И он подумал: «И правда, очень доброе сегодня утро!»

Пират застучал по полу хвостом и поднял голову. В комнату вошёл папа.

— Ну, сынок, задал ты нам вчера страху, — сказал он. — Нехорошо, брат. У мамы до сих пор сердце болит. Зачем в тундру поехал? Знаешь ведь, что нельзя.

Алёшка отпустил Пирата и сказал:

— Так ведь это гулять нельзя. А я по делу в тундру поехал.

— По какому такому делу? — удивился папа.

И тут Алёшка ему всё рассказал. И про ночной разговор, который он услышал, когда не спалось. И про золото, что полярники в тундре нашли. И про то, как он хотел стать героем.

Алёшка торопился, когда рассказывал, и боялся, что папа станет над ним смеяться. Но папа не смеялся. Даже не улыбнулся. Он вытащил трубку и стал набивать её табаком.

— М-да, — сказал папа. — Задал ты мне задачу. Давай вместе разберёмся… Значит, ты отправился искать золото?… — продолжал он.

— Да! — сказал Алёшка. — Разве это плохо?

— Нет, конечно. Ведь ты же не для себя. Но всё-таки… Скажи-ка, сын, — неожиданно спросил папа, — что такое золото?

— Ну, пап, как ты не понимаешь… Золото — это… Ну, оно самое дорогое, — ответил Алёшка.

— Нет, брат. Самое дорогое на земле — человек.

— Всякий? — спросил Алёшка.

— Да. Всякий хороший человек.

— А злой? — снова спросил Алёшка.

— Разве злой — хороший человек?

— Конечно, нет! — ответил Алёшка.

И тут папа сказал совсем непонятное:

— Малышам не надо ездить за золотом в тундру. Если оно самое дорогое, то оно живёт в сердце… — Папа задумался и погладил сына по голове.

…Ты, наверно, тоже не очень хорошо понял, о чём говорил Алёшкин папа. Но это ничего. Ты не огорчайся. В книжках всегда, по-моему, должно быть немного непонятного. Ты подумай как следует и обязательно поймёшь.

Ну почему всё самое интересное случается ночью? На полярной станции уже давно говорили, что раз весна, то скоро придут на побережье оленьи стада. И Алёшка этого, конечно, ждал больше всех. И волновался. Он очень хотел увидеть, как будут идти стада. Но всё получилось не так.

Утром Алёшка пришёл в кают-компанию. А там сидели двое незнакомых, и в углу стояли их ружья.

Это были чукчи-пастухи. Они были немножко одинаковые. Оба в меховой одежде, оба черноволосые, с чуть раскосыми глазами. И оба сидели не на стульях, а на корточках у стены. И вдобавок ко всему они курили одинаковые длинные трубки. Только один был постарше, а другой помоложе. Алёшка это понял, потому что у старшего оказалось больше морщинок на лице.

От неожиданности Алёшка остановился в дверях. Он долго смотрел на незнакомых людей и молчал. А они тоже на него смотрели и тоже молчали. Потом Алёшка сказал:

— С добрым утром!

— Эттик! — ответил старший.

Это так по-чукотски здороваются.

А пастух помоложе сказал по-русски:

— Здравствуй, пацан. Принимай гостей.

После этого пастухи снова задымили трубками. Алёшка увидел, что у чукчей через плечо висели длинные ремни, свёрнутые, как верёвка. Он спросил: