Эдуард Бабаев - Гость из пустыни

Митя проснулся и открыл глаза.

И сразу стало слышно, как бабушка накрывает стол для завтрака.

Сквозь стёкла закрытых на зиму окон прямо в лицо ударили солнечные лучи. Митя зажмурился, а сон уже оборвался. Он старался вспомнить, что ему снилось?

Вчера папа ездил в степь на охоту. Вернулся поздно, когда Митя уже спал.

Бабушка заглянула в комнату и сказала:

— Митенька, тут к тебе новый знакомый пришёл!

Митя не стал спрашивать, что за новый знакомый такой. Только сказал сердито:

— Никогда не разбудят сразу!

Проспать до позднего утра, когда там кто-то новый! Он быстро оделся, пригладил волосы и бросился к двери.

Митя распахнул дверь и застыл на пороге.

Возле дивана лежала коричневая вислоухая охотничья собака Найда. Она и ухом не повела, даже не взглянула на Митю, когда он появился в комнате.

Найда вообще его не признавала. И Митя старался подавать ей команды в удобное время. Когда Найда сидела, он кричал ей: «Сидеть!» Когда она лежала, он приказывал ей: «Лежать!» Найда смотрела на него насмешливо, не мигая.

Наконец появилась бабушка с чайным полотенцем на плече. Она вытирала большую синюю кружку, в которую всегда утром наливала молоко для Мити.

— Иди умывайся, Митя, и садись завтракать.

Митя в два прыжка оказался возле Найды и сел на неё верхом. Найда заворчала и стала бить хвостом об пол. Митя дал ей встать и опять уселся на спину.

Найда провезла его два шага по комнате и сбросила на пол.

— Где новый? — кричал Митя, падая под стол.

Найда открыла дверь лапой и спокойно ушла на кухню.

— Ничего с ним не случится, подождёт, — ответила бабушка. — Садись к столу. Да где ты там?

Митя сидел под столом и думал: «Кто подождёт? Может быть, папа привёз с охоты волка?»

— А он в клетке? — спросил Митя.

Бабушка засмеялась.

— Нет, — ответила она, — откуда ж у нас клетка?

Бабушка сняла замок с дверей сарая и позвала Митю:

— Входи, не бойся!

В тёмном сарае без окон послышался шорох и лёгкий стук. Митя заглянул в открытую дверь.

Там стоял он на тонких ножках, повернув голову на высокой шее и глядя на незнакомых людей доверчиво и строго. Джейран с острыми прутиками-рожками был похож на вишнёвое деревце, выросшее в тугаях Яз-Яванской степи.

— Я так и знал! — сказал Митя.

Хотя он до самой этой минуты не знал, кого папа привёз с охоты.

Он сорвал с головы шапку и бросил её в потолок. Джейран метнулся, как от коршуна, и прижался к неровной стенке саксаула, сложенного в сарае.

— Да что ты? — сказала бабушка. — Всех перепугал! Смотри, это наш гость из пустыни… Надень шапку!

На дворе был лёгкий морозец. Бабушка разрешила выпустить джейрана из сарая.

Поглядеть на джейрана пришли соседские дети. Но близко не подходили.

Хасан Ганиев молча сидел на дувале, поджав ноги. А Катя стояла на пожарном ящике и спрашивала:

— Митя, он ручной?

— Он дикий, — ответил Митя.

— А как его зовут? — спросила Катя.

Он взглянул на джейрана, на его прутики-рожки и вдруг сказал:

— Дружка!

Джейран, который до этого кружил по двору, то принюхиваясь к воздуху, то трогая копытцем землю, остановился и посмотрел на Митю. Он кивнул ему, качнув рожками, как будто откликнулся на своё имя.

Охотники нашли джейрана случайно.

Козлёнок сорвался в каменный карьер, откуда не мог выбраться.

Пришлось завернуть его в брезент и вытаскивать с помощью канатов и ремней.

Джейран был испуганный, голодный — неизвестно, сколько времени он провёл на дне сухого тёмного рва.

Ему дали воды из фляжки, накормили.

Но он не отходил от машины, от людей, только косился на собак, которых держали на привязи.

А нашла его Найда и привела за собой охотников к каменному карьеру, мимо которого они ехали после неудачной охоты на волка.

— Пусть поживёт у нас, — сказал Алексей Иванович, отец Мити. — А весной отвезём его в заповедник.

— Смотри! — сказал егерь Куванов.

Он не любил, когда диких животных брали в дом. «Лучше уж зверю быть в заповеднике», — говорил он.