Анна Антонова: Письмо звездному мальчику

– И все? – возмутилась я.

– Хватит с него на первый раз, – отрезала она.

На «Королеву Марго» мы собрались в ближайшие выходные. Сначала поискали билеты в городских кассах, потом посетили сам театр, где шел шедевр – все было бесполезно, и там, и там билеты наблюдались только самые дорогие, в партер. А выкладывать за спектакль несколько тысяч ни я, ни Юлька, само собой, не собирались.

– Вы перед началом попробуйте, – пожалела нас кассирша в театре. – Иногда появляются.

– Девушки, билеты на «Королеву Марго» не интересуют? – скороговоркой поинтересовалась улыбчивая бабуся, отиравшаяся у парадного входа. – Недорого.

– Ну сколько? – небрежно поинтересовалась Юлька, приосанившаяся после того, как ее назвали «девушкой».

Бабуся озвучила такую цифру, что мы убежали от нее, не оглядываясь.

– Что делается, – пожаловалась Юлька, когда мы остановились возле лавочки в сквере у памятника неизвестному деятелю искусств. – Мне мама рассказывала, они так на «Юнону и Авось» в свое время ходили.

– Как?

– У перекупщиков билеты брали.

– Ну мы-то не будем брать билеты у перекупщиков, – возразила я. – Придем перед началом…

– Ага, можно подумать, одни мы такие умные, – продолжала впавшая в уныние Юлька.

– Вот придем и увидим, одни или нет, – подытожила я.

– Ты что это такая ненарядная? – Я скептически оглядела Юльку, собравшуюся в театр в джинсах и свитере.

– А зачем наряжаться, если у нас даже билетов нет? – пессимистично заметила она.

Возле кассы, против ожиданий, вовсе не толпился народ – публика чинно-благородно заходила внутрь. Подлетев к окошку, мы узрели табличку с расценками и мрачно переглянулись: самые дешевые билеты стоили тысячу.

– Однако дорог нынче Антоша! – попыталась пошутить я, но подруга меня не поддержала:

– Не хочу за тысячу сидеть на балконе второго яруса!

– Ну так не пойдем, что ли?

Мы уныло толклись возле кассы, когда к ее окошечку подлетело взъерошенное существо и, не глядя ни на какие таблички, спросило:

– Почем самые дешевые билеты?

– Триста, – ответила кассирша.

Я не успела ничего понять, а Юлька уже метнулась к кассе и, когда девчонка отошла, торопливо проговорила:

– И нам два самых дешевых, пожалуйста!

Влетев в фойе, мы переглянулись и одновременно рассмеялись. От унылого настроения подружки не осталось и следа.

– Ого, «Гардероб партера», – прочитала она вывеску.

– В смысле – только для белых? – съехидничала я.

– А, неважно, пошли, – потянула она.

– Но у нас же балкон второго яруса…

– И что, ты правда собираешься там сидеть?

– А где же мы будем сидеть? – удивилась я.

– В партере, конечно, – уверенно сказала Юлька и потащила меня к элитному гардеробу, на ходу снимая куртку.

Раздевшись, она направилась к билетерше и купила программку.

– Надо же, повезло нам, – сказала подружка, раскрыв буклетик. – Сегодня Теркин играет.

– А в чем повезло-то? – не поняла я. – Ты ж еще дома посмотрела, что он Ла Моль.

– Да в том, что тут два состава, – терпеливо, как дурочке, объяснила она. – Их обычно на сайте вешают. Мы с тобой проверить не догадались, но сегодня все равно играет тот, кто нам нужен, из чего я и делаю вывод о нашем исключительном везении.

– Ну и ладно, – надулась я. – Повезло и повезло. Лучше скажи, где мы будем сидеть, если не на балконе второго яруса.

– Придем в партер после третьего звонка и сядем на свободные места, – легкомысленно заявила она.

– Ну конечно, – хмыкнула я. – Так их нам и приготовили!

– Всегда места остаются, – отмахнулась Юлька.

Публика прогуливалась по фойе самая разнообразная: и шикарная, и обычная вроде нас. Попадались девчонки с цветами, они перешептывались и хихикали.

– Фанатки, – со знанием дела кивнула Юлька. – Наши конкурентки.

– А мы разве фанатки? – удивилась я.

– Конкурентки на наши места в партере, – пояснила она.

Я вздохнула:

– Не думала, что ходить в театр так сложно.

Юлькин аттракцион с заниманием мест в партере прошел на удивление гладко: свободные и правда нашлись, даже соревноваться с фанатками не пришлось. Правда, в разных концах зала – усадив меня, она отправилась через проход в левую часть партера. Несколько неприятных минут до начала спектакля – и вот наконец гаснет свет, можно вздохнуть спокойно: никто уже не придет, не прогонит с неправедно занятого кресла.

Заиграл оркестр – я уже знала, что это увертюра. А потом на сцене появился он… И я с огорчением поняла, что нам все-таки не повезло – играет другой актер, а в Юлькиной программке, видимо, ошибка. И думала так ровно до того момента, пока он не запел… До этого никакая сила не смогла бы убедить меня, что Ленского и Ла Моля играет один и тот же актер. Но, как я читала, голос труднее всего изменить.