Анна Антонова - Письмо звездному мальчику

Я не знала, какой неведомой Жанне посвящается песня, но пелась она с таким чувством, что можно было предположить горячую симпатию исполнителя к вышеупомянутой особе. Поэтому я загляделась на певца – парня с гитарой, на которого обратила внимание еще в прошлый раз, – и не ошиблась в своих подозрениях: рядом с ним отиралась какая-то мелкая невзрачная девица. Это, что ли, и есть Жанна? Он сам песню написал и ей посвятил?

– Лера!

Я словно очнулась и перевела взгляд на Юльку: подружка смотрела с нескрываемым ехидством, с намеком переводя взгляд с меня на переходного менестреля и обратно. Если она сейчас что-нибудь выдаст, я…

– А неплохо поет, – вдруг сказал всеми забытый Антон.

Мы с Юлькой синхронно повернулись, а он как ни в чем не бывало продолжал:

– Почти на профессиональном уровне. Не хуже, чем сегодня в театре. Надо поддержать талант.

И он полез в карман.

– Нет! – поспешно сказала я.

Чересчур поспешно, потому что получилось слишком громко – песня как раз кончилась – и парень меня услышал. Он скользнул по нашей компании слегка презрительным взглядом – я почему-то сразу вспомнила Алешу Шмарова, – отвернулся и как ни в чем не бывало заговорил с болтавшейся рядом девчонкой.

Вот в чем в чем, а в сообразительности моей подруге не откажешь. Поняв мизансцену, она поспешно подхватила своего кавалера под руку:

– Пойдем.

Тот, так и не докопавшись до денег, послушно потопал следом. А я забежала сбоку – так, чтобы Юлька с Антоном оказались между мной и парнем, – и незаметной мышкой проскочила мимо, сосредоточенно изучая грязноватую стену перехода. Когда мы миновали певца, я вздохнула с облегчением. Но все равно – никакая сила не заставила бы меня оглянуться.

Наутро настроение мое нисколько не улучшилось, солнце, птички и капель раздражали сильнее обычного, поэтому я топала в школу в угрюмом молчании. Юлька тоже особой веселости не проявляла, но все же не выдержала первой:

– И долго будем дуться?

– На что? – непонимающе вскинулась я.

– Да ладно, – скептически заметила она. – Как будто я не видела, как ты вчера на Антона косилась!

– Я косилась? – от возмущения у меня пропали все слова. – Да мне твой Антон…

– Во-первых, не мой, – непривычно холодным тоном отчеканила Юлька. – Во-вторых, прекрасно верю, что видов на него ты не имеешь, – как-то старомодно выразилась она.

– Да уж, – хмыкнула я. – Мы такую высокоумную беседу поддержать не сможем. Куда нам, простым фанаткам…

– Угу, – не менее ехидно заметила подружка. – Простых фанаток интересуют только попрошайки из перехода!

– Он не попрошайка! – вспыхнула я.

– А кто же?

– Он… ну… уличный музыкант, вот, – нашлась я. – И, между прочим, очень даже неплохой.

– Конечно, где же еще музицировать, как не на улице!

– Да уж лучше музицировать на улице, чем умничать без перерыва!

– Эй, чувихи, чего разорались?

Мы синхронно оглянулись – за нами след в след топал Чупраков и гадко ухмылялся. Интересно, и давно он тут уже…

– А ты чего подслушиваешь? – первой сориентировалась Юлька. – Иди своей дорогой!

– А тут одна дорога, – кривляясь, развел руками Чупраков. – Или вы, может, не в школу? – продолжал глумиться он.

– Так, – Юлька схватила меня за руку и потащила вперед, приговаривая: – Никто ничего не слышал, никто ничего не знает…

Я словно посмотрела на себя на стороны, и мне стало стыдно:

– Юльк, неужели будем ссориться из-за парней?

– Мы ссоримся из-за парней? – повторила она, удивленно посмотрела на меня и вдруг засмеялась: – Вот еще. Много чести! Из-за всяких Чупраковых, что ли, ссориться?

– Ты прекрасно поняла, что я не про Чупракова, – не поддалась я.

Юлька поморщилась:

– Да ну их вообще… У нас Миша и Антоша есть, правда? Они далеко, из-за них ссориться смысла нет…

– Ага, – подхватила я. – Только если Антоша-два за нами снова не увяжется.

– Ну уж нет, этого я не допущу, – кивнула подружка так серьезно, что я хихикнула.

– Не веришь? – подозрительно взглянула на меня она.

– Конечно, верю, – поспешила согласиться я, подумала минутку и все же попросила: – Нет, правда, не приводи его больше в театр, ладно? А то контраст слишком сильный…

– Между кем и кем? – дотошно уточнила Юлька.

– Ну… – Я смутилась, но все же озвучила свою мысль: – Между реальностью и тем, что на сцене.

– Ага, – возмутилась она. – Дворецкий, значит, у нас унылая реальность, а звезда перехода – песня и сказка в одном лице?