Светлана Лубенец: Школьная любовь

Помнится, Эдик Пучков настырно тряс рукой, его, конечно, вызывали, он выходил и бодро пересказывал эти самые предпосылки. Получая четыре или даже пять, он довольно удалялся на свое место и продолжал доводить Ирку. Никто, естественно, ответы одноклассников не слушал, в это время читался следующий раздел параграфа.

Правда, иногда историчка устраивала подлянку и спрашивала не все разделы по порядку, а, скажем, перескакивала через один. Поэтому, чтобы не попасть впросак, приходилось просматривать сразу два. Вот так мы вполне успешно изучали историю методом избы-читальни.

– Я хочу, чтобы вы научились анализировать материал и самостоятельно делать выводы. Так что предупреждаю: за пересказ учебника отвечающий сможет рассчитывать максимум на оценку «удовлетворительно».

Тишина стала совсем мертвой. Историк говорил тихо и совершенно спокойно, но почему-то его слова оказывали прямо-таки гипнотическое действие. Во всяком случае, производили куда более сильное впечатление, чем крики и вопли других училок.

– А сейчас давайте познакомимся. – Он раскрыл журнал и прочитал: – Антипова.

– Почему я первая?! – возмутилась я.

Все предыдущие годы первым по алфавиту выступал Алик Аглаев. В десятый класс он не пошел, но я не слишком волновалась – все равно передо мной еще Ирка.

– Я так понимаю, это вы, – повернулся ко мне Яблоков.

– Да, то есть здесь, – смешалась я.

– Александрова, – как ни в чем не бывало продолжал он.

Ирка бодро ответила:

– Здесь.

Историк пошел дальше по списку, а я позвала:

– Свет!

Та не откликнулась, и я дернула ее за хвост.

– Ну чего? – недовольно обернулась она.

– Почему я первая в журнале?

– Это мы тебя написали, – захихикала Светка.

– Зачем?

– Да просто так!

– А, – запоздало догадалась я. – Потому что я с вами заполнять не осталась, да?

– А сейчас записывайте тему первого урока, – сказал историк, тем временем закончивший перекличку. – «Общественно-политическая ситуация в России на рубеже XIX—XX веков».

Светка отвернулась, а я со вздохом раскрыла тетрадь.

После уроков мы распрощались с Иркой, которая жила совсем рядом со школой, втроем дошли до поворота и там расстались с Ольгой.

– Пока, – сказала она нам, а потом персонально Светке: – До завтра.

Все бы ничего, если бы завтра не была суббота.

– Почему до завтра? – спросила я у Светки, когда мы уже шли к дому.

– Не знаю, – смутилась она.

– Что ты не знаешь? – не отставала я. – Куда-то намылились на пару, а нам с Иркой – ни слова?

– Ну вы же тоже с ней вдвоем ходите…

– Куда мы ходим?

– В кино вот вчера…

– А что, вы бы с нами в пятый раз пошли на «Магия бессмертна»?

Светка ничего не ответила. Остаток пути мы проделали молча и холодно распрощались у моего подъезда.

Ну все одно к одному! С подругой поссорилась, да и программное заявление нового историка меня из колеи выбило. Это не учебник пересказывать, теперь самой соображать надо, выводы какие-то делать, мнение высказывать. У Натальи легко было быть отличницей, а вот теперь…

Когда я открыла дверь в комнату, мой младший братец Лешка отскочил от окна и что-то спрятал за спину.

– Привет, чего поделываешь? – небрежно поинтересовалась я.

– Да так… – его взгляд скользнул куда-то за мою спину.

Я обернулась, и глаза у меня полезли на лоб: угол комнаты и часть двери украшали многочисленные дырки.

– Это еще что такое?

– А это я стрелял, – смущенно пояснил он.

– Дома? – возмутилась я. – Ты что, совсем уже?

– Ну понимаешь, мне так захотелось… А в тире тренировка только завтра… Я вообще-то в фанерку стрелял, самые легкие пульки взял, а ее почему-то пробило…

– М-да, – хмыкнула я. – Действительно странно – почему это фанерку пробило? Если бы у тебя физики не было, я бы еще поняла. А так…

– А я еще через форточку пробовал, – похвастался Лешка. – Там ворона на дереве сидела, вот я в нее прицелился… Жалко, промазал.

– Зачем же ты в ворону стрелял? – возмутилась я.

– Да скучно все по мишеням да по мишеням, – пожал плечами брат.

– И не жалко?

– А чего ее жалеть-то.

Я предпочла не развивать тему, чтобы не услышать еще что-нибудь в том же духе. Лешка уже просто помешался на своем тире, постоянно говорил о пистолетах, пульках и соревнованиях. Приезжавшая на день рождения тетя подарила ему деньги – сколько-то там евро – и сказала:

– Это тебе на школьный костюм.

– Пусть пока у меня полежат, – попросил Лешка. – А потом я отдам маме.