Светлана Лубенец - Школьная любовь

– Я бы попросила без надписей!

Эта история стала классикой школьного фольклора и до сих пор пересказывалась из поколения в поколение.

– … так что, к сожалению, больше мы докладов слушать не будем, – донесся голос Жака, вторгаясь в мои ностальгические воспоминания.

Похоже, я пропустила что-то важное! Надо бы послушать, что там физик вещает, вдруг полезное.

– Времени на астрономию выделено очень мало, а успеть надо много. Так что на следующем уроке мы с вами пишем контрольную. И сегодня нам надо освоить параграфы с пятнадцатого по двадцать пятый.

Ирка, которой я так и не успела передать книжку, радостно сказала:

– Круто! – но, покосившись на меня, замолчала.

А я не расстроилась. Ну и пусть. Неизвестно еще, что там за контрольная. А так пятерочка у меня уже есть!

После урока ко мне подошел Орещенко:

– Отличный доклад! И рисунок такой хороший…

– Ты теперь будешь хвалить за каждый ответ у доски? – прищурилась я.

А вечером занятие театральной студии посетила сама Светлана Юрьевна – прослушать с горем пополам дописанный мною шедевр «В нашей школе юбилей».

Все подозрительно молчали. Значит, сейчас будет критический разнос моего позорного творчества…

– То, что нужно, – наконец сказала культмассовичка. – Есть беловой вариант? Давай я отдам художникам стенгазеты.

Она забрала у меня распечатанный стих и удалилась со словами:

– Надеюсь, и номер на ту же тему не заставит себя долго ждать!

– Вообще-то, – робко сказала я, когда мы остались своей компанией, – у меня есть еще один вариант.

И с выражением зачитала альтернативный шедевр «В школу ходим мы с тоскою».

Отсмеявшись, Юля сказала:

– А давайте и номер сделаем пародийный.

– Да вы что, не примут, – испугалась я. – Сказали же – в духе юбилейного стиха. Значит, должно быть пафосно и торжественно.

– А мы никого конкретно задевать не будем, – заверила Юля. – Никакого мытья коридоров! Настя напишет абстрактные стишки на тему школьной жизни, а потом разыграем…

– Опять Настя напишет? – ужаснулась я.

– Ну а кто еще? – развела руками она.

На следующий день Лешка был на тренировке в тире, и я с комфортом занялась стихоплетством дома. Думала, что ничего не получится, но неожиданно для самой себя довольно быстро накатала кучу стишков про разные школьные предметы. Что-то мне нравилось, а что-то казалось совсем не смешным. А, ладно, на занятиях разберемся! Но больше всего радовал меня такой стих:

Я потом еще долго ломала голову, куда бы воткнуть Виктора Крона, да так ничего и не придумала. Ни к какому предмету славный инспектор не приделывался!

– Ну как, проверили сочинения? – поинтересовалась я, когда Лешка наконец появился.

– Проверили, – неохотно отозвался он.

– И что?

– Четыре-четыре! – сказал он с обидой. Таким тоном, словно оценка была два-два!

– Почему это четыре? – возмутилась я.

– Плохо написала, – с вызовом ответил Лешка.

Я просто обалдела от несправедливого обвинения:

– Ничего себе! Все я хорошо написала, как для себя! Это ты мне оценку испортил своей двоечной репутацией!

– Ну допустим, – нехотя согласился он. – За содержание. А за грамотность почему «четыре»?

– Это ты переписал с ошибками.

– Ты же проверяла!

– Дай посмотреть.

Я пролистала сочинение – красной пастой была поставлена одна запятая.

– Ну извините, – развела руками я. – Нам недавно на литературе рассказывали, что у великих писателей бывают авторские знаки препинания.

– Как это?

– Где не надо, можно поставить, и где надо – наоборот…

– Так то у великих, – вздохнул Лешка.

– В следующий раз сам пиши!

– Нет, ну а что ты, писатель, что ли? – сразу пошел на попятную братец.

– Я поэт, – скромно, но с достоинством сказала я. – Мои стихи в юбилейной стенгазете будут. И в концерте.

– У тебя авторский знак, а мне оценку снизили, – пробурчал он.

– Ой, снизили! Да тебе «четыре-четыре» и не снились!

– Ладно, – нехотя сказал он. – Спасибо…

– Кстати, – поинтересовалась я, – как там у вас Витаминка поживает? А то я сегодня что-то рисование вспоминала.

– Ой, да вообще прикол! – оживился он. – Как раз сегодня рассказывала пропорции лица.