Ирина Щеглова - Пляж исполненных желаний

Мы нашли поляну с кострищем, соломенной куклой, украшенной лентами. Полоски цветных тканей висели на дереве, я подошла и коснулась их рукой. Они были разные: шелк и ситец, даже тонкая шерсть, белые, оранжевые, красные…

Иван рассказывал о происхождении дольменов: существует много разных теорий; мол, одни говорят, что это могильники, другие – что это домики карликов, построенные великанами, которые жили здесь тысячи лет назад. Это, конечно, глупости, не может быть домика без дверей, если только великаны не замуровывали туда карликов.

Когда мы спросили у него про соломенную куклу, Иван рассказал о всяких шаманских ритуалах, которые проводят приверженцы разных культов. Сегодня много этих культов развелось.

Отец слушал его очень внимательно. Потом, когда все стали фотографироваться, потихоньку сказал мне:

– Хороший парень… Дочь, но тебе не кажется, что кавалеры немного староваты для вас?

Я не ответила.

Он засмеялся:

– Что же ты от подруг отстаешь?

– Так получилось.

Когда мы подошли к самому маленькому дольмену, Иван сказал, что его имя – Майя, и он помогает влюбленным.

– Это же просто камень, – я пожала плечами.

– А ты потрогай его.

Я положила ладонь на шершавую поверхность древней глыбы, она оказалась теплой и словно бы живой. Иван накрыл мою ладонь своей.

– Чувствуешь?

– Тепло, – сказала я.

На само деле, мне стало жарко: от солнца, от камня, от того, что Иван стоял совсем близко, и еще не знаю от чего.

– Вань, иди сюда! – крикнула Аня. – Сфотографируй нас!

Он усмехнулся и отпустил мою руку.

Ну вот, а потом мы вернулись в поселок, пообедали в кафе, и на базу нас доставила моторка, идти пешком никому не хотелось, устали.

Проспали до самого ужина. Когда я вышла на веранду, то услышала, как профессор говорил отцу:

– Я понимаю и совершенно с вами согласен, но вот что объясните мне: выхожу я на пляж, все, простите, неглиже, – он многозначительно посмотрел на отца, – одна молодежь, так сказать, наше будущее! Но! – он поднял палец, – ни Артемид, ни Афродит, ни Аполлонов, одни заморыши!

Отец рассмеялся.

Старичок заметил меня и улыбнулся. Я пожелала ему доброго вечера; когда надо, могу быть очень приличной девочкой.

Аня, демонстративно не замечая меня, сбежала по ступенькам лестницы и остановилась, поджидая Ольгу, чтоб идти вместе на ужин. Мне это противостояние порядком надоело, но не я же первая начала. Поэтому, гордо подняв голову, я прошествовала мимо. Пусть догоняют.

Вечером повела маму с отцом к трансам в челаут. Негры меланхолично постукивали в свои барабаны и пели бесконечную песню с повторяющимися словами.

Отца буквально заворожили танцующие полотна и свечи на полу. Он кружил со своим фотоаппаратом по площадке, снимал, ложился на живот, пытаясь поймать момент, когда порыв ветра подхватит несколько упавших листьев и пронесет над горящей свечой. Ани с Иваном нигде не было видно, и Ольга несколько раз спрашивала меня, не знаю ли я, где е племянница. Я догадывалась, но говорить не стала. Наплела что-то про берег.

«Вот так всегда, – тоскливо думала я, – хочешь как лучше, а получается, как всегда. Ивана я ей подарила, отмазываю ее от тетки, а она даже говорить со мной не желает… как тяжело с девчонками! С ребятами куда проще, я и в школе дружу только с парнями, меньше проблем».

Родители зачем-то решили проведать вигвамных дикарей. Но мне в эти их взрослые игры играть надоело. Я ушла домой.

Утром Иван пришел прощаться. Он был полностью собран и готов к дороге.

Мы так растерялись, даже не знали, что говорить.

– Вот так сразу? – лепетала Аня.

– Ты же не собирался, – недоумевал Женька.

– Пора, пора, нельзя надолго оставаться на одном месте, затягивает.

Он поставил рюкзак, раскрыл его:

– Я хочу сделать всем подарки, – сказал он.

Леша стал обладателем соломенной шляпы, на которую давно положиил глаз, Женьке достался знаменитый охотничий нож в кожаных ножнах, Анька получила китайскую полотняную сумку, всю причудливо вышитую иероглифами, Ленка – футболку, Андрей – очки…

– Эй, Иван, ты че все раздаешь-то? – удивился Женька. – Это же не дешевые вещи…

– Избавляясь от вещей, избавляешься от привязанностей. Главное остается здесь, – он прижал руку к груди.

Потом снял с шеи медальон и надел на меня.

– Это тебе.

Тяжелый серебряный диск с непонятными знаками теперь красовался на моей груди. Анька вспыхнула.