Ирина Щеглова - Пляж исполненных желаний

Анька позорно ревела.

– Ты что, влюбилась? – вопрос прозвучал глупо.

– Отстань!

– Ну, извини…

Я помолчала, соображая.

– Ань…

– Что!

– Может, у него вообще есть девушка, там, в Китае, или в Москве… Он ведь взрослый, не забывай…

– Ну и что!

– А то, что он с нами просто подружился, просто так, понимаешь?

– Да! Если бы у него была девушка, он бы с ней сюда приехал! – в ее словах был резон.

– Ну, хорошо, – я вздохнула, – давай по-честному: пусть он сам выберет из нас двоих.

– Так я тебе и поверила! – всхлипнула Аня.

Я пожала плечами:

– Не хочешь, не надо. Лично я не буду предпринимать никаких попыток у тебя его отбить, если на то пошло.

– Обещаешь? – Аня лихорадочно вытирала слезы полотенцем.

– Обещаю…

– Тогда пойдем быстрее, он же нас приглашал чай пить!

И мы пошли. До обеда сидели с Иваном у его палатки, пили чай с персиками. Я молчала, давала возможность Ане проявить себя. Как глупо!

Народу на турбазе много: спортсмены из Питера и Москвы, школьники из Твери, две группы из разных сибирских городов, преподаватели Института искусств из Воронежа с семьями, ну и такие, кто приехал сам по себе, как мы, тоже есть. В общей сложности набирается человек около двухсот, вместе с преподавателями.

Столовка работает в две смены. Наша – вторая.

Идем нехотя. После персиков есть не хочется, но надо показаться на глаза старшим.

Во время обеда Валера распекал туристов, особенно досталось самым молодым. Причина – вчерашняя поголовная пьянка.

– Хотите орать, идите на берег и орите! – чеканил слова Советский. – Вы здесь подчиняетесь правилам общежития. Нет – возвращаю деньги, путевки, и до свидания!

На скамейке, в стороне ото всех сидели медсестра Эля, сторож и инструктор. Им досталось от разгневанного начальника за продажу водки туристам. Валера не пьет, не курит и не переносит алкашей. Почти все работники базы – родня Советского: его сестры, племянники и племянницы, или люди по особым рекомендациям от друзей. Сторож и спасатель назначены местной администрацией, с которой ссорится Советский не хочет, оно и понятно.

Инструктор – загорелый до черноты, полнеющий и стареющий блондин. Ходит в шортах, на морщинистой шее толстая цепь, наверное, золотая. У него есть машина, на которой он возит желающих на экскурсии. По молодости, видимо, был избалован курортными романами; теперь, не заметив, как постарел, хорохорится, пристает к молоденьким женщинам, смотришь на него – смешно и жалко.

Сторож – маленький сухой дедок. Запойный алкоголик, но человек очень хороший. В периоды трезвости жарит на своей кухоньке оладушки для отдыхающих, ловит сетью рыбу. Если попросить, то может приготовить вкуснейший шашлык на углях. Зарплата копеечная, около тридцати долларов, вот он и подрабатывает, как может.

Эля – другое дело; единственный случайный человек, нанятый впопыхах, потому что прежняя медсестра не смогла приехать.

Крупная высокая девушка, громогласная, мужеподобная и сильнопьющая. О том, что она и есть медсестра, мы узнали случайно: когда один из мальчишек упал и разбил губу, поварихи направили его к Эле. Эля сказала: «заживет». Тогда приятели привели плачущего подростка к нам. Оказалось, что у него кровоточит десна и шатается передний зуб. Ольга с мамой промыли ссадину, намазали зеленкой и велели не есть ничего твердого несколько дней.

На завтраке повариха подошла и тихонько спросила у мамы, не умеет ли она делать уколы.

– Умею… А Эля что?

– Она спит, теперь до обеда не добудишься, а мне надо по времени делать. Только Валере не говорите, а то Эльке и так достается.

– Слушай, у нее хоть какие-то лекарства есть?

Повариха сокрушенно вздыхает и снова шепчет:

– Ей Валера спирт выдал, медицинский. Но она его уже выпила, – она оглянулась и одними губами произнесла, – целую банку!

Повара работают через день. В одной смене – родная сестра Советского и племянница; в другой двоюродная сестра и Миша.

Миша профессионал, знаток кубанской кухни. Советский сманил его из ресторана в Новороссийске. Вот такая команда.

Вечером, как только Советский собирает народ на дискотеке, мы все, вместе с мамой и Ольгой, уходим в столовку и сидим там под навесом у печки, жжем свечки, пьем кофе и поджидаем енотов. Они приходят, потому что добрый Миша оставляет для них полное ведро помоев. Сначала мы познакомились с крупным самцом. Он почти не боялся, спускался со склона, становился на задние лапы, передними упираясь в край ведра и принимался громко чавкать, время от времени помешивая в помоях лапой, в поисках лакомых кусочков: мягких косточек или курицы. Миша присоединяется к нам и рассказывает о том, как осенью голодные шакалы подходят совсем близко и воют по ночам, о сучке Моте, которую на самом деле зовут Матильдой – и она единственная, кто выжил из всей дружелюбной живности в последнее наводнение.