Кирилл Багров - Экзамен на выживание

Его прервала Рита, всегда отличавшаяся быстротой реакции:

– Значит, совсем недалеко, как ты говоришь, КТО-ТО ЕСТЬ! – воскликнула она. – Ведь луч засветил не сам по себе, его кто-то пустил! Люди! Поблизости есть люди! Пойдемте к ним, не будем терять ни минуты!

Девчонка схватила первый попавшийся под руку рюкзак с явным намерением немедленно отправиться в путь. Ее остановила Катя:

– Постой, Рита! Сейчас начнется дождь, мы все вымокнем, а когда доберемся – неизвестно! Может, это только кажется, что источник света близко, а на самом деле до него еще целых … несколько километров.

– Ясное дело, сейчас мы никуда не пойдем, поддержал Катю Игорь. – Мы переночуем под навесом, а завтра пойдем в сторону источника луча. Нужно только запомнить, в каком именно направлении нужно идти, если к утру ему вздумается исчезнуть.

Илья, вооружившись компасом, установил:

– Так нам и менять направление не нужно! Источник света находится на севере!

– А вдруг этот сигнал дан специально для нас? – вслух подумала Катя. – Может, его посылает Сергей Викторович, чтобы мы правильно ориентировались? Ведь вертолет нас не нашел, вот они и придумали другой способ: не они нас, так мы их найдем!

Катина способность мыслить логически, в существовании которой девочка частенько сомневалась, на сей раз оказалась на высоте. Ее идею с радостью поддержали все ребята. Ликование Ильи по тому скромному поводу, что он в верном направлении вел команду, прервали первые грустные дождинки – мелкие и нерешительные, как осколки брызг.

«Словно крупные капли чьих-то слез разбились о толщу воздуха и разлетелись на мелкие частички», – подумала Катя, склонная во всех обычных проявлениях видеть что-то большее, находить некий символ, поэтизировать прозу жизни, проникая тем самым в самую глубину вещей и подсознательно угадывая их истинную сущность. «Наверно, это беспокойство наших родителей проливается», – решила Катя, и с этой мыслью забралась под навес.

Дождик печально моросил, покрывая влагой листву и траву, проникая в почву, что было особенно неприятно для Игоря, который в отличие от остальных путешествовал последние сутки в портянках, превратившихся к этому времени в жалкие истрепанные лохмотья. Игорь сидел ближе всех к краю навеса, благодаря которому посреди мокрого пространства сохранился маленький сухой участок. Остальные забрались как можно дальше в этот импровизированный шалаш и тихонько там переговаривались. Под навес запихнули и упиравшегося Вадима, пожелавшего мокнуть под дождем, лишь бы не находиться под одной крышей с врагами. Но Катя, сжалившись над ним, убедила всех, что оставлять Вадима без присмотра было бы рискованно, и под таким прикрытием избавила мальчишку от промокания.

– Интернет! – окликнул Игорь друга.

Из глубины шалаша донеся сонный голос:

– У?

– Ты как думаешь, далеко нам еще до этого прожектора пилять?

– Трудно сказать, – засомневался Костя. – В лесу с расстоянием что-то творится, не поймешь… Иногда кажется, что далеко, а добираешься быстро, а иногда наоборот. Но я думаю, что где-то около двух-трех километров, не больше.

– Значит, к обеду будем на месте…

Игоря перебил возмущенный голос Ильи:

– Только давайте не будем об обеде! Я голодный, как волк! А у нас ни крошки.

– Тут все голодные, не скули, – отозвалась Рита.

– Но вам-то легче: у вас желудки уже давно сжались и привыкли к скудному питанию, а я первый день голодаю!

– Ничего, небольшая разгрузка полезна для организма, – ободряюще сказала Катя. – Тем более, что завтра будем дома!

Эта мысль согревала ребят намного лучше костра и солнца, вместе взятых. Поход приближался к концу, экзамен на выживание усложнился несколькими неизвестными, но и его ребята благополучно сдали. Пока об этом знали только они.

С самого раннего утра маленькую хижину лесника наполняли разнообразные звуки, свидетельствовавшие о кипучей жизнедеятельности, несмотря на отсутствие самого лесника. Его гости хозяйничали вовсю, каждый из них еще до рассвета был занят своим делом.

Сотовый Сергея Викторовича в буквальном смысле слова разрывался на части от бесчисленных звонков, посыпавшихся от родителей и родственников, крайне обеспокоенных участью детей. Смысл всех вопросов, в сущности, сводился к одному: нет ли новых вестей? К четвертому звонку, прозвучавшему без нескольких минут шесть, у Сергея Викторовича уже выработался определенный лаконичный и весьма содержательный ответ, состоящий из одной-единственной фразы: