Елена Усачева - Закон популярности

Вот уже третий день безвылазно он сидел перед компьютером, чем делил свою жизнь на окружающую его реальность и тупое зазеркалье улицы, школы, родителей.

Он честно прогуливал школу. Утром брал рюкзак, выслушивал последние мамины наставления, выходил на улицу и заворачивал за угол, выбирая удобную позицию для наблюдения.

Мать выходила где-то через час и, как всегда опаздывая, бежала к автобусной остановке. Он возвращался домой и включал компьютер. Первые часа два он еще бодро шнырял по «мировой паутине», но к полудню ему уже все надоедало, и он шел валяться на диване.

Хорошо сидеть за компьютером, когда тебя со всех сторон подгоняют, когда поджимает время, когда ты спиной чувствуешь, что вот-вот войдет мать и скажет что-нибудь проникновенное, типа, «спать пора» или «иди, мой руки и за стол». А когда никто у тебя над душой не стоит, никуда не надо спешить, играть неинтересно. Мысли все время возвращаются к тому, что где-то там, за семью морями, за семью горами, идет жизнь. Там учителя применяют новые изощренные методы пыток. Там уроки сменяют друг друга. Там, там, все там.

В Интернете жизнь начиналась ближе к вечеру. Днем здесь было затишье, а значит, каждый раз надо было придумывать, чем заполнить этот невыносимо длинный день.

Телефон молчал. Никто даже поинтересоваться не хотел, что с ним происходит. Умри он тут, они об этом узнают только через месяц, когда понадобится какой-нибудь отчет писать.

Вечером он отловил на улице бесцельно бродящего по округе Когтева.

– Ну, физкультура с ашками была, – недовольно засопел Стас. – Они отказались играть с нами в волейбол. В остальном всякая фигня.

– Какая фигня? – Разговаривать с Когтевым было скучно.

– Да ну… – протянул Стас. – Ну… – Он старательно отводил глаза. – Там такое дело… Короче, стали выяснять, кто виноват, что сорвалась вечеринка. Ну… Ну и получилось, понимаешь… По всему выходит, что ты.

– Чего? – Андрюха мгновенно вынырнул из ватной расслабленности, в которой пребывал последние пять минут. Такого поворота в разговоре он не ожидал.

– Только тебе было выгодно, что Быка избили. Его теперь мать не пускает на улицу. Боится, что ему опять наваляют.

– Чего? – ошеломленно повторил Васильев.

– А я ничего, – Когтев понял, что сказал лишнее, и попятился. – Народ говорит.

– Я тебе сейчас за весь народ врежу! – прошипел Андрюха, подходя к Стасу вплотную.

– Я и помолчать могу, – пожал плечами Когтев, предпочитавший ни с кем не спорить и со всеми соглашаться. – Только это ничего не меняет.

Васильев резко оттолкнул его от себя и зашагал прочь. Можно было, конечно, бросить им в лицо свою смерть, но только не сейчас. Сначала он докажет, что ни в чем не виноват, а потом уже будет видно. А то слишком уж легко все повесили на него – и изгой-то он у них выходит, и предатель.

Нет, нет, сначала все должны понять, как глубоко ошибались, а потом ужаснуться, как далеко их завело заблуждение.

Дверь сидоровского дома была закрыта на электронный замок, поэтому с ходу попасть внутрь не удалось. Пятиминутное ожидание ни к чему не привело, и он пошел вокруг дома.

– Сидорыч! – заорал он, наугад выбирая одно из окон второго этажа. – Крокодил! Выходи!

В окно на пятом этаже выглянула старушка и тут же испуганно спряталась.

– Сидорыч! – перешел на звук пожарной сирены Васильев.

Хлопнула входная дверь. Андрюха метнулся за угол и чуть не сбил с ног Смолову.

– Ой, – попятилась она, прижимая к груди свою самую большую ценность – фотоаппарат, она с ними везде носилась и без остановки все снимала. – А говорили, что ты заболел.

– Смолова, ты отстала от жизни! – театрально взмахнул он руками. – Я уже давно болен, и все от меня заразились. Поэтому-то вы ничего и не замечаете. – Андрюха наклонился над испуганно сжавшейся Аней. – Потому что мертвые не потеют! – рявкнул он ей в лицо. – Дверь открой, мне к Сидорову надо. Какая у него квартира-то?

– Шестнадцатая, – пролепетала сбитая с толку Смолова и заспешила к подъезду, чтобы поскорее впустить Васильева в дом и отвязаться от него.

Васильев уже почти вошел, когда неожиданно передумал и шагнул обратно.

– Смолова! – крикнул он, заставляя Аню вздрогнуть. – А ты чего меня боишься? Я, вроде, не кусаюсь?

– Да я не боюсь, – жалобно пролепетала одноклассница, пятясь прочь. – Так.

– Так – это как? – выдавливал из нее по слову Андрюха.

– Ну, ты такой… – было видно, что еще чуть-чуть и Смолова бросится бежать.