Эдуард Успенский: Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино

— Он сам виноват — ют-ят, что его никто понимать нет. Потому что он очень вредный.

Печкин услышал и говорит:

— Моя-мой, может, потому и очень вредный есть, что моя-мой никто понимать нет. А как моя начнут понимать, я сразу другим человеком сделаюсь.

— Это мы уже слышали. — проворчал кот. — Кто-то давно обещал другим человеком стать, если ему велосипед купят.

— Я был неправ, когда так говорил, — сказал Печкин. — Велосипедами человеческой души изменить нельзя, а человеческим теплом можно.

Профессор Семин продолжал читать послание Одинокой Звезды:

«Я мечтать — (ет) (ют) о доброта. Я стремлять — (ют) (ет) к людям».

— Ну надо же, — отметил Печкин. — Я тоже мечтать о доброта и тоже стремлять к людям.

— Наверное, вы родственные души, — сказал профессор Семин. — Так часто бывает, что люди находят себе друзей через Интернет.

— «Я тянуть рука Вам к. Я посылать Вам моя (мой) фотографический фото».

И на экране появилась фотография очень миловидного создания, которое по внешнему виду было значительно ближе к стипендии, чем к пенсии. Создание было сильно загорелым.

— Ой! — закричал Печкин. — Я хочу такую фотографию иметь. Я буду ее на сердце носить. Можно мне ее оттуда достать, из компьютера?

— Конечно. — ответил профессор Семин. — Сейчас мы ее с экрана спечатаем. Для этого есть специальное считывающее устройство, принтер называется.

Он вставил в принтер твердую блестящую бумагу, нажал на выключатель, и принтер заработал. И скоро из него выползла очаровательная Нэнси прекрасного качества, даже цветная.

Печкин завернул фотографию в бумажку и стал пристраивать ее к сердцу. Только у него это не вышло, потому что самый удобный карман у него на штанах был сзади, на самом сидельном месте.

Он после этого долгое время вообще не садился, чтобы случайно не обидеть Утреннюю Нэнси.

— Надо обязательно пригласить ее в гости, — твердо сказал решительный Печкин.

— А откуда вы знаете, где она живет? — спросил профессор Семин. — Может быть, она живет очень далеко, например в Австралии.

— Ну и что? Пусть она живет в Австралии, — отреагировал Печкин.

— А билет из Австралии в Простоквашинск стоит столько, сколько пять велосипедов «Ха-кив», — спорил профессор. — Кто столько денег заплатит?

— Есть, пить не буду, — сказал Печкин. — В кино ходить не буду. Половину почты сдам под ресторан, а билет этой тетеньке куплю.

Поэтому профессор Семин, посовещавшись, стал составлять такое сообщение:

«Наш Утренний Полумесяц — дон почтальон Печкин Простоквашинский (Игорь Иванович) хочет пригласить Утреннюю Звезду в гости и начинает копить деньги на билет».

— Правильно?

— Правильно, — ответил Печкин.

— Что дальше писать?

— Про фотографию, — сказал Печкин. — Про мою фотографию с Доски почета. Мы ей пошлем.

— Хорошо, — согласился профессор.

«Он тоже посылает вам свою фотографию. Он когда-то висел в ней на районной Доске почета».

— Ладно?

— Ладно, — сказал почтальон. — И еще добавьте, что я поклею новые обои.

— А не очень ли вы спешите, дон Игорь Иванович? — спросил профессор Семин. — Может быть, вам еще пару фотографии этой тети попросить? Хорошо бы еще фотографию ее мамы. И папы, если есть. Мы тогда больше про нее узнаем.

— Этим можно только обидеть человека, — сказал Печкин. — Одной фотографии вполне достаточно. А характеристику с последнего места работы и паспорт она, конечно, сама привезет с собой.

Тут он задумался:

— Как вы думаете, профессор, у нее есть паспорт?

— Конечно, есть, — ответил профессор Семин. — Без паспорта сейчас в самолет не сажают.

Половину почты под ресторан сдавать не пришлось. Скоро от Утренней Звезды по интернетской почте Печкину пришло сообщение.

«Дорогой дон Почтальон!

Я так рада, что ты наконец решился пригласить меня в гости. Ты не беспокойся: добрые люди вокруг меня с радостью собирают мне деньги на билет, чтобы я как можно скорее вылетела. Скоро я вылетаю. Я вам сообщу, когда меня встречать. Ваша Утренняя Звезда Нэнси. Мечтаю о долгих беседах о нашем с вами месте в мироздании под луной. Ваша фотография у меня всегда под сердцем. Правда, она немного выгнулась. Но от этого вы стали только объемнее».