Вера Иванова - Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник)

— И ты хочешь сказать, что он тебе за просто так подарил рыбок?

— Конечно.

— Я не перестаю удивляться твоей наивности, Маринка! Никто в наше время ничего за просто так не делает!

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что эта несчастная Кривая Ручка, этот микроскопический Карлсон в тебя влюбился, вот что!

— Да ладно… — испугалась Марина. — Как он мог влюбиться?

— Ну, ты прямо как Маргошка, честное слово! Если он мелковат и, прямо скажем, страшноват, то это вовсе не значит, что он влюбиться не может. Ему, между прочим, тоже скоро пятнадцать будет.

— И что же теперь делать? Отдать ему скалярий обратно?

— Совсем с ума сошла? Это же все равно, что оскорбить: мол, ты такой уродец, что мне и рыбок твоих не надо.

— А что же тогда?

— А ничего. Подарил и подарил. Сделай вид, что ты бестолковая и ничего не поняла, что, кстати, вполне соответствует истине. Впрочем, если хочешь, то запросто можешь поменять Рыбаря на Кривую Ручку. У тебя ума хватит!

— Я удивляюсь, как у тебя ума хватает всякую ерунду городить! — возмутилась Марина.

— А что я такого сказала? Вот возьми и влюбись в Кривую Ручку. Расшатай общественные устои до конца!

— Не могу я в него влюбиться, потому что… Не могу — и все! Сама должна понимать!

После уроков Людмила Ильинична отдала Куре желтые конверты, а сама ушла на педсовет. Васька убрал их в свою сумку, заявив классу:

— Чтобы над девчонками не довлели результаты нашего голосования, сначала проводим второй гейм, а потом все вместе конверты и вскроем.

Одноклассники нашли его резоны справедливыми. Девчонки принялись писать записки, а ребята собрались на двух партах в конце класса, откуда с нетерпением на них поглядывали.

В «Золотой» конверт Марина опустила, конечно, записку с фамилией Богдана, в «Серебряный» — Васьки Куры, а в «Медный», поколебавшись немного, — Кривой Ручки.

Когда последняя девочка отошла от прилепленных на доске конвертов, Васька достал свои желтые. В напряженной тишине он начал читать фамилии и раскладывать листочки кучками. Результаты поразили всех. Корону «Золотого царства» получила Марина Митрофанова, собрав четыре голоса. По два голоса на «Серебряный престол» получили Лена Слесаренко, Маргарита Григорович и Милка Константинова. По результатам подсчета голосов из конверта «Медного царства», лидировала маленькая беленькая и кудрявая Катя Волкова.

Милка, с удивлением посмотрев на пораженную подсчетом голосов Марину, обратилась к замершему классу:

— Как вы понимаете, я ничего не имею против Маринки, но по другим кандидатурам вам придется переголосовывать. У нас с Марго и Ленкой одинаковое число голосов…

— У меня есть некоторое сомнение в честности голосования, — подала голос Григорович. — Вполне возможно, что кто-нибудь один четыре раза написал фамилию Митрофановой — и все дела.

— Тогда записок было бы больше, — не согласился с ней Кура. — А их в каждом конверте по одиннадцать — ровно столько, сколько в классе парней.

— Все равно здесь что-то не так, — не унималась Марго. — Никогда не замечала такого острого восторга мужской половины класса в адрес Митрофановой.

— Да мне его и не надо, — дрожащим голосом сказала Марина.

— Видите! Она и сама чувствует здесь какой-то подвох, — обрадовалась ее дрожанию Григорович. — Ну что, ребятки, а не слабо признаться, кто Митрофанову написал?

Эти слова поначалу были встречены дружным молчанием. Марго удовлетворенно усмехнулась, но тут от группы ребят отделился Рыбарь и четко произнес:

— Один голос мой.

— А-а… — безразлично отмахнулась от него Григорович. — Это не считается. Кто еще признается? Или все четыре голоса — рыбаревских?

— Я тоже написал фамилию Митрофановой, — из гущи парней раздался высокий детский голос Кривой Ручки.

Марго расхохоталась так, что из ее накрашенных глаз брызнули слезы и несколько размазали искусно подведенные глаза.

— Ой, не могу! Никак и Карлсон наконец проснулся? Ну а еще кто? — спросила она, продолжая насмешливо и все-таки с явным неудовольствием разглядывать Кривую Ручку и Рыбаря.

— Ну, допустим, что я, — со своего места с очень бледным лицом поднялся Феликс Лившиц.

Марина в ужасе зажмурилась, а Лена Слесаренко истерично крикнула:

— Тогда я вообще снимаю свою кандидатуру и отказываюсь участвовать в ваших идиотских детских играх!

Она схватила свой яркий рюкзачок и выбежала из класса. Григорович уже совсем не хотелось искать четвертого поклонника Марины Митрофановой, но со своего места поднялся Вадим Орловский, который в сложившихся обстоятельствах, когда в дело все-таки встрял Лившиц, решил сыграть ва-банк.