Вера Иванова - Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник)

«Ты самый-самый!» — кричали восторженные, сияющие глаза Юли.

«Ты прекрасна, как звезда!» — говорили им восхищенные глаза Ромы.

«Ты — единственный и навсегда!» — «Без тебя я не смогу жить!» — «Полетели?» — «Давай!»

Было странно, что взрослые совершенно не замечают этот переливающийся, рвущийся из юных душ восторг. Отцы продолжали нервно мусолить сигареты, матери в выяснении отношений уже перебрались с повышенных тонов на крик.

— Ты моего сына не получишь, так и знай!

— Да кому он нужен! Оставь свое сокровище себе. А вот о дочери моей и думать не смей!

— Тоже мне, испугала, аристократка недоделанная.

— Оборванка!

— Выскочка!

— Побирушка!

Казалось, еще немного — и они вцепятся друг в друга. Но до этого все-таки не дошло. Когда запас оскорблений и ругательств был исчерпан, накал страстей пошел на убыль. Разгоряченные женщины тяжело дышали, но, выговорившись, замолчали. Юные пленники почувствовали, как ослабла хватка сжимавших их пальцев. А потом со словами «Отправляйся к своей мамочке!» их отпустили.

Но, вместо того чтобы броситься к мамочкам, подростки, словно две выпущенные из лука стрелы, ринулись навстречу друг другу. В один прыжок преодолев разделяющее их расстояние, они с силой врезались друг в друга и тут же слились, сплелись в одно ошалевшее от счастья двухголовое существо с четырьмя руками и четырьмя ногами, одна из которых была в гипсе.

— Я тебя не отпущу, — прошептал дрожащий Рома, вдыхая запах нежных девичьих волос.

— И я тебя! — вторила ему трясущаяся Юля, уткнувшись в забинтованную мальчишескую грудь.

Им казалось, что если они сожмут друг друга вот так, крепко-крепко, они срастутся, соединятся навек, и никто никогда не сможет их разлучить.

Оторопевшие родители замерли в растерянности.

— Рома… Ромочка, что ты делаешь! — голос Ирины Степановны был робок и неуверен, это был совсем не тот голос, что еще пять минут назад выкрикивал грубые ругательства: — Сынок, пойдем… Нам надо ехать.

— Юленька, дурочка, отойди от него! — увещевала дочь Наталья Анатольевна. — Есть у тебя хоть капля гордости!

Они кружили вокруг обнимающихся влюбленных, как вертолеты над пожаром — и спасать нужно, и приблизиться невозможно. И тогда мамы обратились за помощью к папам:

— Петя, ну сделай же что-нибудь!

— Игорь! Что ты стоишь как пень! Помоги же!

Влюбленные поняли — сейчас разлучат. Сейчас их невероятно яркому, но короткому счастью придет конец. И тогда они решили, в одном последнем и отчаянном усилии:

— Давай убежим!

Со стороны это выглядело трогательно и нелепо — перебинтованный парень и хромая девочка, взявшись за руки, вдруг рванулись из круга взрослых в безумной надежде убежать, ускользнуть, раствориться в темноте. Конечно же, Юля тут же споткнулась, упала, и тогда Рома подхватил ее на руки и, сгибаясь под тяжестью ноши, побежал прямо в темный спасительный лес. В какой-то момент показалось, что у них получится и они действительно исчезнут, потеряются в густой темноте…

…Но высокий силуэт вырос на пути у Ромы, и усталый, глухой голос Юлиного отца произнес:

— Все, ребята. Хватит. Кончай.

И тут же рядом вырос силуэт отца Ромы.

— Да, ребята, поиграли и хватит.

Ромка все еще не отпускал Юлю, а она все еще цеплялась руками за его шею, но было ясно — у них не получилось.

— Иди в машину, дочка, — скомандовал Петр Васильевич.

Но Юля все еще медлила, не в силах оторваться от Ромы.

— Сын, нам пора.

Это были уже другие голоса — любящих и усталых родителей. И дети подчинились. Юля оторвалась от Ромы, и теперь они стояли рядом, держась за руки.

— Ты вот что, парень, — Петр Васильевич говорил медленно и глухо. — Извини, что так вышло. Я не знал, что это не твоя картинка испортила мою стенку.

— Да ладно, — буркнул Рома, хотя в душе ему было приятно это извинение.

— И супругу мою тоже извини. Женщины все так близко к сердцу принимают…

С трудом, будто разрывая живое мясо, Юля высвободила руку из Роминой ладони и подошла к отцу.

— И ты, Юля, извини нас, — подал голос Игорь Борисович. — Надеюсь, ты не обиделась на нашу маму. Она такая вспыльчивая! Но и отходчивая. Наговорит в сердцах невесть чего, а потом сама же и переживает.

— Да я ничего и не слышала, — честно ответила Юля. Прижимаясь к отцу, она все еще не могла оторвать глаз от Ромы.

— Вы вот что, ребята, попрощайтесь, — казалось, слова даются Юлиному отцу с трудом. — Юля сейчас уезжает…

— Уезжаю? Куда? — всполошилась девочка.