Ирина Пивоварова: Тройка с минусом, или Происшествие в 5 «А».

— Отдай портфель! — угрожающе прорычало третье действующее лицо. — Ах ты моль бесхвостая!

И третье действующее лицо со страшной силой дёрнуло портфель в третью сторону.

И тогда бедный Тосин портфель, не выдержавший такого бурного натиска, раскрылся, и всё, что там было, и тетрадки, и учебники, и пенал, и… (ой, Тося даже глаза закрыла!) классный журнал — всё, всё вывалилось прямо в снег.

Ах!

Тося, как пантера, метнулась к журналу, укрывая его своей грудью от посторонних взоров, а третье действующее лицо недолго думая стало дубасить Алика Спичкина своими кулачищами.

— Я тебе покажу, как чужие портфели хватать! — приговаривало оно.

Бедный Спичкин совсем растерялся. Он часто заморгал белыми ресницами и даже закричал тоненько:

— Мама!

А Тося не могла прийти к нему на помощь, потому что вынимала из снега журнал и прятала его между учебниками и тетрадками и засовывала обратно в портфель.

Но зато уж потом…

— Алик, держись! — закричала она. И разбежалась и так наподдала Агафонову головой в живот, что тот даже отлетел.

— Вот тебе! — сказала Тося. — Дурак, хулиган!.. Пойдём, Алик.

И она схватила бедного Алика за руку и потащила его скорее подальше.

«Так я же…» — хотел ей вдогонку сказать Агафонов, но только почесал ушибленный живот и так ничего и не сказал.

Не умел говорить Сергей Агафонов. Плохо он умел выражать свои мысли. А если бы умел он их выражать хорошо, то вот что он сказал бы вдогонку Тосе Одуванчиковой:

«Так я же хотел как лучше! Эх ты, дура ты, дура! Ничего-то ты не поняла!»

А Одуванчикова и Спичкин быстро удалялись. И эта моль бесхвостая, этот портфеленосец, этот рвотный порошок время от времени поворачивался и грозил издали кулаком ему, лучшему драчуну класса Сергею Агафонову.

— Дела-а! — произнёс удивлённо и задумчиво Сергей Агафонов.

Никогда в жизни не был так удивлён и озадачен самый отчаянный и самый отстающий ученик пятого класса «А».

Никак он не ожидал, что эта Одуванчикова, эта тихоня, умеет так драться!

«Дела-а! — подумал ещё раз Агафонов. — Такая девчонка… Отличная девчонка!.. И на что он ей сдался, этот трус?!»

Вон они идут, голубчики, вдвоём, чуть ли не за руки держатся, а он тут стоит один, дурак дураком…

И, подумав об этом, Агафонов в сердцах сплюнул на снег, сунул в рот два пальца и так оглушительно свистнул, что стая ворон с шумом поднялась с соседнего дерева и полетела догонять Одуванчикову и Спичкина.

Некоторое время Тося и Алик шли молча.

Время от времени Алик оборачивался и устрашающе грозил Агафонову кулаком, что должно было, несомненно, означать: «Ты ещё у меня поплачешь!» А Тося шла и думала о своём.

Очень волновала её одна вещь. Она не знала, никак не могла понять, заметил ли кто-нибудь выпавший из портфеля классный журнал?

Заметили или не заметили?

Тося искоса взглянула на Алика. Воинственный пыл Алика всё увеличивался, по мере того как увеличивалось расстояние между ним и Агафоновым. Лицо у Алика становилось всё злее, а складка между белых бровей всё более решительной.

— Зря ты вообще в это дело вмешалась, — вдруг сказал Алик. — И кто тебя просил?

— Что?

Тося поняла не сразу: мысли её витали вокруг классного журнала.

— А то! — сказал Алик. — Не надо было мне мешать, вот что! Если бы не ты, я бы его так излупил! От него мокрое место бы осталось!..

— А-а, — сказала Тося рассеянно.

«Видели или не видели? Заметили или нет?»

— Послушай-ка, Алик, — вдруг сказала она. — Скажи честно, ты всё знаешь?

«Про что это она?» — подумал Алик. Но вслух сказал на всякий случай и сделал при этом очень важное и таинственное лицо:

— Может, кое-что и знаю.

— А что ты знаешь? — безразлично спросила Тося.

— А всё знаю, — сказал Алик. — Я всё знаю, ты не думай.

— Так, значит, ты видел? — Большие голубые Тосины глаза с тревогой глядели прямо в глаза Алика.

— Ещё бы, — сказал Алик. — Я всё вижу, не беспокойся.

Тося побледнела.

— Алик, — сказала она с усилием, — а ты никому не скажешь?

Тут Алик слегка растерялся.

— Не скажу, — сказал он нерешительно.