Любовь Воронкова - Алтайская повесть

– Вот ишо! – сердито ответила Чечек.

– Не «ишо», а «еще»!

– Ишо!

– Вот так – заупрямилась! Устала, так отдохни. А злиться нечего, однако.

Костя ушел. Чечек проводила его мрачным взглядом и принялась расправлять корешки своей четвертой яблоньки: у каждого ученика было их по четыре. Чечек осторожно присыпала корешки землей, пока Мая держала колышек, и потом долго и ласково своими теплыми руками приминала землю вокруг саженца. Но тонкие черные брови ее по-прежнему хмурились и пухлые губы выражали обиду.

Сумерки застали школьников в саду. Огромная задумчивая Чейнеш-Кая со своим мохнатым венком на вершине словно устала целый день глядеть на эту суету: она погасила на себе все краски – лиловые и оранжевые оттенки камней, зелень трав, белизну берез – и накрыла сад своей голубой тенью. Но это не помогло. Долго еще перекликались голоса, гремели ведра – ребята бегали за водой на Катунь и поливали саженцы.

Ведер в школе оказалось мало – на всех не хватало. Чечек, видя, что ей ведра не дождаться, побежала в деревню, к Костиной матери, и попросила у нее бадеечку. Оттуда она сразу прошла на реку, зачерпнула воды; рассеянно поднимаясь по тропочке к саду, шла и плескала воду, шла и плескала, обливая свое пестрое, с красными цветочками платье.

Чечек подошла к своим яблонькам, приподняла бадейку, чтобы полить их. Вдруг какой-то зверек шмыгнул у нее из-под ног в густой куст боярышника.

– Ай! – крикнула Чечек и с размаху поставила на землю бадейку. – Кто это?

В сад с громким криком неожиданно вбежал сынишка Анатолия Яковлевича, маленький Сашка.

– Алеша! Алеша! – закричал он что есть мочи. – Скорей! Твои кролики убежали!

Алеша Репейников бросился из сада.

– Тише! Тише! – кричали на него со всех сторон. – Яблоньки – гляди! Налетишь – сломаешь!

Алеша ничего не слышал. Он ринулся в сарай, где стояли кроличьи клетки. Одна была приоткрыта: кролик перегрыз веревочку на дверце и убежал. А за ним убежали и еще три.

Алеша в отчаянии оглянулся кругом. Одного он увидел сразу – кролик жевал травку у садовой изгороди и пошевеливал длинными ушами. Он был очень доволен, что может побегать в вечерней прохладе по росистой траве. Алеша подкрался к нему и, с размаху упав на землю, схватил кролика, запер в клетку и побежал в сад:

– Ребята, еще три кролика бегают! Ловить надо!

– Ай, они все наши яблоньки погрызут! – завопили девочки. – Они все яблоньки попортят!

И со всех сторон посыпались на Алешу упреки:

– Вечно у него кролики убегают!

– Кроликовод тоже!

– Только их кормит да гладит, а углядеть не может!..

Кролики шмыгали по саду то тут, то там. Ребята гонялись за ними, кричали и еще больше пугали их. Не обошлось без несчастья: неуклюжий Андрей Колосков упал и сломал яблоньку Катеньки Киргизовой. Катенька старалась поставить сломанную верхушку, но верхушка падала, и Катенька громко плакала:

– Мою самую дорогую, пепиновую-шафрановую, сломали!

Двух кроликов поймали, а третьего нигде не могли найти. Алеша ходил по саду, заглядывал под каждый кустик и у всех спрашивал:

– Тут не пробегал? Не видели?

– А я знаю, где кролик сидит, – тихонько сказала Чечек Мае Вилисовой.

– Где? – живо спросила Мая.

Чечек кивнула на куст боярышника:

– Там притаился.

– Что же ты молчишь? – удивилась Мая и тотчас закричала: – Алешка, сюда! Он здесь притаился!

Куст окружили, и Алеша схватил кролика.

– Теперь все, – сказал он. – Уж попались, так теперь из моих рук не вырвутся!

Ребята вокруг засмеялись:

– Да сколько раз в твои руки попадались, а то и дело по улице бегают!..

Вечер темнел. Небо гасло за спиной Чейнеш-Кая. Ребята медленно, не торопясь пошли из сада, очень усталые и очень веселые. Все было посажено, все было полито – пусть приживается!

– Этот день для нас очень большой, – сказал на прощание Анатолий Яковлевич. – Мы заложили сад, первый сад в нашей округе! Давайте запомним это число – двадцать седьмое апреля!

– И пусть это будет наш юннатский праздник, – подхватила Марфа Петровна, – праздник сада! И в будущем мы каждый год будем праздновать этот день!

– И не учиться? – крикнул Семушка из шестого класса, известный ленивец.

Все засмеялись.

– А Семушке только бы не учиться!

– Нет, учиться все-таки будем, Семушка, – с улыбкой ответил Анатолий Яковлевич, – но будем в этот день делать юннатские доклады, будем отмечать наши юннатские успехи и производить новые посадки… Постепенно и в колхозе сад заложим, и у каждого двора яблонь насажаем, и в полях лесозащитные полосы вырастим… Да, столько еще у нас с вами работы и радостей, ребята, что и жизни нашей, пожалуй, не хватит!