Сергей Баруздин - Верить и помнить

В праздничные майские дни зазеленели деревья в садах и рощицах, пробилась свежая поросль на лугах и полянах.

Вернулись в родные места заморские путешественники — грачи и скворцы. Навидались вдоволь разных земель и стран, полетали по просторам чужих небес и опять осели на земле своих предков, чтобы плодить новые пернатые семейства.

Держались они шумно, возбужденно и вместе с тем деловито и просто, без всякого хвастовства и зазнайства, принесенного из дальних странствий.

Даже воробьи, которых никак не обвинишь в непостоянстве к насиженным местам, шумели, радовались, кувыркались в лужах, в пыли, в майском воздухе, хотя и не видали никаких заграниц и наверняка никогда не мечтали о них.

Тимка, как любой ельницкий воробей, не мечтал раньше ни о каких заграницах и, больше того, имел о них самое отдаленное представление. Да и какие заграницы, когда ты не выезжал дальше своего областного центра и не был даже в Москве, где, как известно, побывать каждому хочется!

И вот:

— Собирайся-ка, Тимок, в дорогу, и знаешь какую дальнюю — в Чехословакию!

Тимка тысячи раз слышал о ней — о Чехословакии. И тысячи раз думал о ней. И все же он знал, что Чехословакия — это заграница. Может ли придуматься такое? Может!

Тимка знал, что такое случится. Догадывался потому, что мечтал. Знал, потому что мечтал. И Нил Васильевич им с мамкой говорил: «Езжайте — и все тут!» И еще добавлял: «Что ты, Матвеевна, смущаешься: к мужу на могилу едешь…»

Так чего там! Теперь действительно кажется, что всю жизнь только и грезил этой поездкой, ждал ее многие годы и месяцы, и теперь боишься думать, как бы она не сорвалась.

— На самом деле? Не понарошку?

— Не понарошку! Я уже с Петей созвонилась. Его командир части отпустил. Будет нас ждать в Москве, чтобы поспешить самолетом…

— Значит, и в Москве мы будем?

— И в Москве, Тимок! И в Москве!

— Вот это да!..

В эти майские дни последние уроки прошли так, будто они только и посвящались предстоящей их поездке. Даже перевод в пятый класс остался будто незамеченным. Зато в классе воцарился прочный радужный мир и завидное взаимопонимание, позволившее Тимке не только в меру поиздеваться над Лешкой Махотиным, а и принимать его — вместе с другими, конечно! — полезные советы и наставления:

— Адреса не забудь списать тамошних пионеров!

— Обязательно!

— И про нас-то, про нас расскажи им!

— Обязательно!

— Смотри записывай все, чтоб рассказать потом!

— Обязательно!

— Значки возьми с собой, марки и галстуки. Говорят, в Москве хорошие есть! Вроде подарков им от нас!

— Обязательно!

Советы давали все: одноклассники и старшеклассники, учителя и вожатые, сторожиха тетя Пелагея и ее дочь Настя, рабочие совхоза и деревенские старушки, продавщицы магазина и киномеханик клуба.

И на все следовал твердый Тимкин ответ:

— Обязательно!

И только раз Тимка смутился и не знал, что ответить.

Пришла старая учительница Валерия Анатольевна, пришла прямо домой, когда мамки не было, и сказала:

— Может быть, там, милый, дочку мою найдешь? Я уж и маме твоей говорила, и вот сейчас к тебе пришла — особо попросить. Вся жизнь моя в ней, сам понимаешь…

И она заплакала, и Тимка поразился, растерялся: учительница перед ним плачет.

— А еще советую тебе взять горсть нашей землицы да маленькую березку с корнями, — подсказал Тимке Архимед — Николай Иванович. — Правда, говорят, нельзя через границу землю везти и растения, да только, думаю, в Чехословакию можно: земля-то русская…

Это был дельный совет: привезти на могилу первого папки горсть родной земли и посадить там молодую березку.

Наконец все было готово и собрано. Приобретены пионерские значки в несчетном количестве и пять красных галстуков. Три пакета советских марок для обмена и толстая тетрадь в линейку для дневника. В специально сшитый Марией Матвеевной мешочек была насыпана земля из палисадника, а в пустой бутылке из-под кефира в воде зеленела липкими листочками молодая березка. Поправившийся Нил Васильевич примчался в Ельницы, очень огорчился, что они уезжают сегодня, наговорил массу добрых советов и умчался.

— Не сердитесь, — сказал. — В области пленум обкома…

Директор совхоза категорически наказал ехать в город на своей «Волге»…

И вот она уже стоит напротив Тимкиного дома, окруженная толпой, — здесь чуть ли не все жители Ельниц.

Уложены вещи, усажены пассажиры, и опять шофер в модной кепке тщетно пытается захлопнуть дверцы машины.