Зоя Журавлёва - Сними панцирь!

Тут тётя Надя совсем неправа, так папа считает. Историк как раз всюду нужен. А то всё интересное забывается. Мы вон всё видим, а записать ничего не можем. Только свои научные статьи можем записать! Кому это нужно? Только специалистам. Вот мы тут, например, столько видим, а кто знает про это? Про Африку больше знают, чем про нашу пустыню.

— В Африке — Нил, — говорю я.

— Там пирамиды, — говорит Арина. — Такие высокие!

— Видите? А спросите любого мальчишку в Москве, такого вот, шестилетнего, вы спросите — что есть в нашей пустыне? Он скажет: в пустыне ничего нет. Один песок.

— И в шестьдесят лет то же самое скажет, — говорит дядя Володя.

— В шестьдесят лет не бывает мальчишек, — говорит Арина.

— Как раз в заповеднике очень нужен историк, — говорит папа.

Вот нам, оказывается, кого не хватает. Историка!

У нас же такой архив. Но его некому привести в порядок, просто рук не хватает. Библиотека у нас тоже в ужасном состоянии. Папа давно думает, что надо бы составить историю заповедника. В нашем заповеднике крупные биологи когда-то работали. Папа в прошлом году даже начал кое-кому писать письма. Чтобы получить некоторые материалы по истории. Но он такие письма не умеет писать, папа не специалист. А тётя Надя как раз специалист. Вот если бы она взялась!

Вот нам, оказывается, кого не хватает. Тёти Нади!

— Честное слово, Надежда Георгиевна, — говорит дядя Володя. — Не пожалеете. Мы с Лёшей сейчас большое дело задумали.

— Но вы же не уедете! — говорю я дяде Володе.

— Ты меня неправильно понял, — говорит дядя Володя. — Я никуда не собирался, запомни. Ты меня с мысли сбил, Лёдька.

Всё-таки как хорошо, что я ночью дядю Володю неправильно понял! А что с мысли сбил — это, конечно, плохо. Он свою мысль совсем забыл. Теперь замолчал.

— Это большой разговор, Надежда Георгиевна, — говорит папа. — Мы к нему обязательно вернёмся.

— Не знаю, — говорит тётя Надя. — Так неожиданно!

— Вода кипит, — говорит Боря.

Он чайник к нам под машину несёт.

— Очень уж душно, — говорит Боря. — Даже для нас. Очень уж небо синее. Не было бы грозы.

— Разве в пустыне бывает гроза? — спрашивает тётя Надя.

— У нас всё бывает…

— В прошлом году была такая гроза, — говорит Арина. — Мы с Ветой ходили на градиентные, и вдруг гроза. Мы так от неё бежали! Меня ветер на саксаул забросил.

Я помню, Арину потом кагором поили, таким специальным вином, чтобы Арина не заболела. Такая была гроза!

— Осторожней, — говорит Боря.

Я повернуться хотел. А тут чайник! Он шипит и дёргает крышкой. Его с костра давно сняли, а он всё кипит.

— Сейчас я по всем правилам заварю, — говорит дядя Мурад.

Он лёжа заварить может, если ему кто-нибудь даст зелёный чай. А то машина его всё время по голове стукает. Я, конечно, дал. Дядя Мурад этот чай по всем правилам бросил в чайник. Чайник подпрыгнул и паром на нас пыхнул. Дядя Мурад туда много чаю бросил, в городе так не бросают. Там чай щепоткой кладут, а надо горстью. Поэтому в городе пьют не чай, а просто жёлтую воду. А чай любит, когда его много. Он только тогда настаивается. И получается чай, который не стыдно пить.

Но ещё пить нельзя. Чего это Боря свою кружку протягивает?

Ещё рано пить. Дядя Мурад этому чаю ещё кайтармак должен сделать, тогда будет чай. Уж по всем, по всем правилам.

Кайтармак нужно делать так. Немножко чаю в кружку отлить и сразу вылить обратно в чайник. Потом снова отлить. И быстро вылить обратно. Потом ещё раз отлить, опять вылить.

Тётя Надя смеётся:

— Ой, это бесконечно!

— Совсем не бесконечно, — говорит дядя Мурад. — Пять раз сделаем ему кайтармак и сразу будет конец. Мой отец так всегда делала.

— Налейте, умираю, — говорит Боря.

Он совсем от жары умирает. Мы под машиной лежали, а Боря следил за костром. Ему нужно немедленно чаю дать.

— Рано, — говорит дядя Мурад.

Он этот чай хочет по всем правилам заварить. А правила ещё не все. Ещё есть такое правило. После кайтармака чай должен пять минут постоять. Он успокоиться должен и войти в силу. Тогда его пить не стыдно. Чай терпение любит. Его такие люди придумали, которые могут песчинки в пустыне пересчитать, одну за одной, и ни один мускул у них не дрогнет, пока считают. Такие терпеливые люди!

Чай, оказывается, деды дяди Мурада придумали.

— Родные деды? — спрашивает Арина.

У неё родная тётя есть, ей интересно.

— Просто — деды, — смеётся дядя Мурад.

— Какой пышный ритуал, — говорит тётя Надя. — Никогда не думала, что чай — такое серьёзное дело.