Юрий Коваль - Самая легкая лодка в мире (сборник)

– Как же он не наступил на нас?

– Пожалел, – пожал плечами капитан.

– А может, и наступил, да мы не заметили. Я чуть не задохнулся.

– Ты думаешь, у него такая легкая нога?

– Почти воздушная.

Мы замолчали, пытаясь хоть как-то связать воздушную ногу с утонувшим островом. Но это никак не увязывалось, и если утонувший остров был и вправду хребтом Папашки, то откуда у такого чудища воздушная нога?

– В конце концов все можно объяснить, – сказал я. – Сало схватила здоровая щука или выдра, а остров утонул сам по себе.

– А воздушная нога?

– Какая нога? Ты что, видел ее? Хватит с нас Летающей Головы!

– Ты ничего не понимаешь, – сказал капитан, – все дело в том, что мы перешли границу.

– Какую?

– Нормальную границу. Границу нормальной жизни. Я думаю, что это случилось на Багровом озере, а мы и не заметили. Как только у деда Авери оторвалась голова, я сразу понял – мы в ненормальном мире.

– С головой это действительно черт знает что, – сказал я, – но в остальном все в порядке. А остров сам по себе утоп, бывает.

– Ну нет, – сказал капитан, – если голова летает, значит, и все остальное – чушь. Мы в ненормальном мире.

– А Кузя как же? Кум Кузя-то здесь живет! Чем Кузя ненормальный?

– Кузя – нормальный. Но и в ненормальном мире может жить хоть один нормальный человек. Так и Кузя, живет кое-как, чай пьет, стесняется.

«Прав капитан, прав, – думал я. – Мы в необычной, волшебной стране. Ну и что ж такого? Для этого я и строил „Одуванчик“, чтоб попасть в места необыкновенные».

– Что ж теперь будем делать? – спросил я.

– Дальше плыть. На Илистом озере мы побывали, надо теперь добраться до Покойного. Вон там, в том углу, очевидно, протока, которая ведет в Покойное.

Капитан затоптал костер. Спустившись к воде, смело ступил на плот, ополоснул ведро и котелок.

– Нам нечего бояться, – сказал он, – плывем себе, никого не трогаем.

Капитан был, конечно, прав. В конце концов, головы летают, острова тонут, а нам-то надо плыть дальше.

Спокойно, неторопливо собрали мы вещи, уложили рюкзаки, спустили на воду «Одуванчик». Пробоину залепили мы крепко, надежно, течи не было.

Капитан, как всегда, устроился на носу, я – в корме, и вот уже плавно пошел «Одуванчик» через Илистое озеро. Спугнув чирков, проплыли мы и над тем местом, где затонул островок. Напряженно всматривался я в воду, и мне казалось – вот сейчас подымется остров и мы окажемся на мели, на Папашкином хребте. Но никто не подымался со дна, спал, видно, Папашка, сосал капитанское сало.

– Вон и протока, – указал капитан.

Среди моховых низкорослых сосен бежал по болоту узкий ручеек – протока, ведущая к Покойному озеру.

Неторопливо вошел в нее «Одуванчик», несколько взмахов весла, и пропало за спиной Илистое озеро вместе с Папашкой, дремлющим на дне.

– Интересно, – сказал капитан, – как называется эта протока. Там у нас была Кондратка, а это что?

– Акимка, наверное, – сказал я.

– Акимка, – повторил капитан. – Неплохо.

Тихо текла Акимка среди моховых сосновых болот. Кончились болота, пошли по берегам луга. Лес то подходил к воде, то отступал подальше. Ни стога на лугу, ни забора, ни срубленного дерева в лесу – никаких признаков человека не было вокруг – чистый, нетронутый мир.

– Как тихо, – сказал капитан, – как спокойно. Знаешь, что, давай договоримся, если что-нибудь произойдет там, впереди, не будем удивляться или пугаться. Нас ведь, пожалуй, теперь ничем не удивишь.

– Идет, – сказал я, и мы с капитаном пожали друг другу руки.

Довольные таким уговором, поплыли мы дальше, никак не ожидая, что удивиться нам придется через десяток минут.

Акимка вынесла лодку на широкий солнечный луг, и мы увидели на берегу кусты козьей ивы, за ними – забор и где-то неподалеку за забором – крышу, крытую еловой щепой. Меж кустами козьей ивы бродили козы с козлятами.

Но ни забор, ни крыша, ни козы не удивили и не напугали нас.

На мостках, которые спускались к воде, стоял странный человек и приманивал нас издали пальцем.

– Эй! – покрикивал он. – Давайте сюда! Я уж вас жду-жду, никак не дождусь.

– Только не пугайся, – шепнул капитан, и я не напугался, не выпал из лодки, я стал шарить в рюкзаке в поисках малосольного огурца.

Перед нами на берегу Акимки стоял на мостках художник Орлов.

Если б не малосольные огурцы, я, наверно, с ума бы сошел.

В кармане рюкзака нащупал я огурец, данный нам кумом Кузей, вытащил его и откусил с хрустом.