Сесилия Джемисон - Леди Джейн

Леди Джейн беспрекословно подчинилась всем распоряжениям хозяйки, но только ни за что не соглашалась отойти от матери, которая опять впала в беспамятство и лежала, не шевелясь.

— Можно мне ужинать, сидя на кровати, поближе к маме? — спросила девочка. — Мне очень хочется есть.

— Конечно, милочка, садитесь как вам удобнее, а я придвину к кровати маленький столик и поставлю перед вами молоко и рис.

Жозен проворно устроила все так, как хотела малютка, и с самой приветливой улыбкой стала следить, как та с аппетитом принялась за еду. Затем, убрав тарелки и столик, Жозен умыла девочку, надела на нее ночной капот, расчесала и заплела на ночь густые длинные волосы и уже взяла было ее на руки, чтобы уложить рядом с матерью, но леди Джейн вскрикнула:

— Ах! Что я сделала! Я совсем забыла о Тони.

— Что там такое? — с удивлением спросила креолка, встревоженная шорохом, который послышался в корзине. — Кто это шевелится?

— Птичка, голубая цапля, — отвечала девочка с улыбкой. — Мне ее в вагоне подарил такой хороший джентльмен…

— Что же, он ваш знакомый?

— Нет, мы с ним в первый раз встретились, — леди Джейн тихо засмеялась. — Сказать вам правду, я даже фамилии его не знаю. Неловко было спросить, ведь это невежливо.

— Конечно, конечно! — заметила Жозен. — Но что же вы будете делать с длинноногой цаплей?

— Да ведь это голубая цапля! Это, говорят, редкость! — ответила девочка, развязывая корзину и вынимая оттуда птицу.

На хорошенького ребенка, стоявшего босиком в длинном ночном капотике, с голубой цаплей на руках, невольно можно было залюбоваться, как на картинку.

— Я боюсь ее оставить на свободе ночью; она, пожалуй, убежит, — говорила леди Джейн, — а ей, верно, пить и есть хочется. Что мне делать?

— А мы вот что сделаем, — придумала Жозен, стараясь тем или другим способом угодить ребенку. — У меня в кухне висит старая клетка нашего попугая, я вам принесу ее.

— Очень вам благодарна, — вежливо, но довольно сухо проговорила девочка. — Когда мама проснется, она вас тоже поблагодарит.

Жозен быстро все устроила: притащила клетку, поставила туда блюдечко с рисом и кружку с водой. Леди Джейн посадила в клетку птицу, заперла дверцу и, не смея поцеловать мать, чтобы не разбудить ее, осторожно улеглась на краю постели. Утомленная впечатлениями, малютка через минуту сладко заснула.

Мадам Жозен более получаса не сходила с своего кресла-качалки, раздумывая, что ожидает ее больную гостью в случае, если болезнь затянется. «Если я оставлю ее у себя и буду за ней ухаживать, — рассуждала она, — то мой труд хорошо оплатят. По-моему, гораздо спокойнее исполнять должность сиделки, чем чистить кружева капризным барыням. Если же бедняжка опасно занемогла, то лучше ее не отправлять в больницу, особенно если у нее в городе нет ни родных, ни знакомых. Мне кажется, что у нее начинается горячка и она долго не опомнится. Если она умрет и я не буду знать, кто она, мне ничто не помешает покрыть все расходы ее же собственными деньгами. Вон их сколько в бумажнике! Надо только действовать осторожно. Нельзя обойтись без доктора, тут как раз попадешь под ответственность. Я вот что сделаю: если завтра ей не станет лучше, пошлю за доктором Дебро».

Рассуждая таким образом, Жозен опять вышла на крыльцо, чтобы дождаться там сына. Нехорошие мысли шевелились в голове этой женщины, злое дело замышляла она: обобрать приезжих и на их средства улучшить свое положение. Бумажник, набитый деньгами, серебряные вещи в дорожном мешке пробудили в ней алчность. У нее в жизни была одна цель — деньги. Труд ей был ненавистен; еще ненавистнее было унижаться перед теми, кого она считала ниже себя. Какое было бы счастье стать независимой, ни в чем не нуждаться, иметь в кармане порядочную сумму денег! Раст — молодец: ему стоит только дать немного денег для оборота, и он сразу же придумает выгодное дело!

В это время из комнаты раздался болезненный стон. Больная беспокойно заметалась на кровати, затем все стихло. У Жозен пробежали мурашки по телу, когда она услыхала эти звуки: ей показалось, что кто-то подслушивает ее мысли. Но через минуту она успокоилась и продолжала рассуждать про себя: «Да полно, нужно ли Раста делать поверенным моих тайных планов? Рассказать ли ему, что я спрятала в шкафу бумажник с деньгами и несколько серебряных вещей?»

Доставая из дорожного мешка ночной капотик девочки, Жозен нашла в боковой сумке железнодорожные билеты в Нью-Йорк, две квитанции на получение багажа и горсть мелочи. Это все можно показать Расту, а о бумажнике лучше помолчать.