Татьяна Корниенко - Херсонеситы

– Уважаемая… – начал водитель, но, оценив важность момента, махнул рукой и обратился к Евграфу: – Давай, парень, выгружаемся.

Когда машина тронулась с места, тетя Люся вспомнила о вещах, подпрыгнула, ахнула, замолотила руками, словно отгоняя мух, но, наткнувшись на сумки у ног племянника, принялась прощаться с только раскочегарившейся Марьей Гавриловной. Через полчаса замлевший от скуки Евграф был введен в квартиру.

– Вот, Графушка, здесь будет твоя комната. У меня не то что в современных многоэтажках. Тут стеночки толстые, температуру в доме держат. Летом не слишком жарко, зимой нехолодно. Вот так занавесочки отодвинешь, вот так в форточку газетку засунешь, чтобы от сквозняка не захлопывалась. Мух нет: море рядом. Зато москиты, зверюги, кусаются. Ну, это ничего, переживешь как-нибудь…

И Евграф остался один. Прошелся по длинной скрипучей деревянной половице. Для человека, выросшего на линолеуме, такой пол был экзотикой. Потрогал полиэтиленовый пакет, насажанный на цветочный горшок. Вот пакет на цветке не удивил: прекрасный способ сохранять растения, если их месяц-полтора некому поливать.

Скоро тетка принесла на тарелке две красные помидорины «не существующих в природе» размеров.

– Я тебя витаминчиками подкормлю. Тут у нас не суррогаты какие-нибудь. Всё – с грядочки, настоящее.

Евграф против витаминов не возразил, разделался с помидорами, плюхнулся на диван и уснул.

Просыпался Евграф неохотно. И если бы не настойчивость тети Люси, вряд ли поднялся до следующего утра.

– Выспался? – поинтересовалась тетка, сделавшая все, чтобы этого не произошло. – Кушать будешь?

– Не-ет… – невнятно промычал Евграф, отвечая сразу на оба вопроса.

– Вот и хорошо! Мы сейчас с тобой пойдем в Херсонес.

– Сейчас? Давай попозже, а? Через часик. Я еще как-то не очень… в общем. – Евграф потянулся, выразительно зевнув.

– Нет, нет и нет! Молодежь должна быть активной!.. Херсонес – это такая энергетика! Там все наши эзотерики собираются («Началось!»). Я тебя познакомлю, представлю.

«Ага! И закудахчут: „Ах какой большой мальчик! Как же ты год закончил? Кем же ты собираешься стать?"»

– Теть Люсь, я пойду, только сначала просто погуляю, ладно? Без занятий.

– Неужто испугался? Зря. Графушка, у нас все очень хорошие лю…

– Никого я не испугался. Вот еще! Просто пока не хочется!

– Не может человек в твоем возрасте не хотеть «просто». Я в твоем возрасте всё всегда хотела. Нет, дружочек, надевай плавочки, вечером искупаться – милое дело! И в Херсонес. Только побыстрее. Туда вход платный.

– И чего?..

– Когда в соборе служба, верующих бесплатно пропускают. Так что поторопись.

– А если мне в собор в другое время надо?

Тетя Люся развела руками:

– Люди, Графушка, решают дела мирские…

Пока он переодевался, тетка преобразилась. В оранжевых когда-то, а теперь выцветших коротких штанишках и черной свободной майке она никак не тянула ни на свой возраст, ни на прилежную прихожанку.

– Слушай, теть Люсь, а нас пропустят? – засомневался Евграф.

– Я что, как-то не так выгляжу? – Она мельком глянула на себя в зеркало, удовлетворенно кивнула, подправила непокорную прядь.

– Ты – супер! Только на прихожанку не похожа.

– Это лучший комплимент, какой может услышать женщина в моем возрасте! – хохотнула тетка.

У подъезда по свежепрополотому палисаднику перемещалась с лейкой общительная Марья Гавриловна. Евграф понадеялся, что ее потянет на разговоры и походная идея тихонько скончается. Но Марья Гавриловна, несомненно, была в курсе тонкостей посещения Херсонеса. Она только махнула и заорала, хотя находилась всего в двух шагах:

– Шо, Люсь, пошли?

– Пошли, Марь Гавриловна! – так же содержательно ответила тетка, свернула на короткую кипарисовую аллею, но, сделав пару шагов, остановилась и широко, словно в мультике про былинных богатырей, повела рукой: – Смотри!

Солнце уже перевалило через зенит, и его лучи падали как раз под таким углом, чтобы выгодно высветить полуразрушенные стены, арочные проемы, зажечь купол собора. На втором плане серебрилось море.

– Ну что, проняло?

Евграф молча кивнул.

– Чего ж тогда молчишь?

– А мне что, как девчонке, визжать и прыгать от восторга? – буркнул он.

– Ах да, как я забыла… Красоту ведь должны замечать только девчонки!