Татьяна Корниенко - Херсонеситы

– Всё, Денис, всё, помолчи! – выдохнул Евграф, опустился на землю, откинулся к стене. – Я, кажется, уже понял… Но должны же быть солнечные батареи… – Он вытянул руку, ловя черной поверхностью свет, льющийся от выхода из тоннеля.

Прошло несколько минут. Вдруг экран вспыхнул.

– Вот он, Глаз Ра! Тася, Тасечка, а ты, ты догадалась?

Она неуверенно кивнула.

– С ума сойти!

Глаза Евграфа лихорадочно забегали. Он глянул на Тасю, на то, что держал в руке, и, не понимая, что делает, можно ли это делать, нажал на отдельно расположенную кнопку.

– Стой!

Крик и рывок опоздали всего на один миг. В следующий Тася увидела, как остекленели устремленные на прибор глаза, как побледнело лицо, сжались пальцы. Желая помочь и одновременно боясь помешать, она попятилась, заставила себя сесть.

Прошло не менее получаса, прежде чем Евграф вдруг шумно вздохнул, зашевелился.

– Обалдеть!

– Ну? Что? С тобой все в порядке? – воскликнула Тася.

Евграф улыбнулся.

– Не волнуйся, я жив-здоров-невредим. Только еще плохо соображаю.

Девочка тряхнула головой и вдруг заревела, громко, не сдерживаясь.

Евграф подошел, опустился рядом:

– Ну что ты, ну не плачь! Ничего же плохого не произошло. Тасечка, Тасище! Ты даже не представляешь, что у меня в руках! Это что-то вроде нашего компа. Только общение мысленное. Я мало понял: слишком большая разница в знаниях, но люди, которые наполнили информацией эту штуку, – они… они… прекрасны! Здесь координаты их мира, знания, технологии. По крайней мере, энергии теперь будет – завались. И к звездам летать можно… Земля не была их целью. Ее нашли случайно. Они летели совсем в другое место. Летели через внепространственный тоннель. Что-то выкинуло их в наше пространство. Все погибли. Тот единственный, кто остался, сделал эту запись и передал Кахотепу. Как я понял, мы оказались полностью идентичными им по биологии из многих-многих тысяч существ. И этот человек, зная, что никогда не вернется на свою планету, попытался сделать все возможное, чтобы мы сами отыскали ее. Информация в этом планшете действительно может изменить мир, сделать людей счастливыми!

Евграф вскочил.

– Денис, выслушай! Мне известен человек, умный, образованный, честный, по-настоящему честный, который никогда не обратит сокровища Кахотепа во зло, – это мой отец. Он физик, физик с мировым именем! Он умеет проникать в суть вещей. И он родился здесь, на этой земле. Он, как и ты, – херсонесит, Денис! Позволишь ли ты передать ему эти ценности? Они… Они невероятны! Просто невероятны!

Евграф, не в силах справиться с эмоциями, замолчал. Следующие минуты показались ему вечностью. Наконец Дионисий ответил:

«Я должен сообщить тебе о решении, преемник. Ты можешь передать сосуд и Глаз Ра людям».

На агоре, овеваемые свежим ветром, выстроились восемнадцатилетние. Их лица светились счастьем. Руки сжимали оружие, принятое от стратега. Отцы с гордостью смотрели на своих выросших сынов. Сегодня впервые прозвучат слова Присяги, которая станет заповедью всей их достойной жизни.

Глаза восемнадцатилетних были неподвижны, и поэтому они не видели, да и не могли видеть, что чуть в стороне стоят трое: рослый мальчик, худенькая красивая девочка и старец. Свет утреннего солнца беспрепятственно проходит через их тела, ветер не тревожит их одежд. Но лица мальчика и девочки светятся такой же гордостью, губы повторяют те же слова, что разносятся над затихшими улицами Херсонеса…

Евграф и Тася стояли на площади, которую когда-то называли агорой.

Глаза девочки были устремлены к морю. Оно штормило. Волны несло к берегу, горячий ветер рвал одежду, трепал волосы.

– Вечером я нашел у тети Люси книгу о Херсонесе, – вдруг сказал Евграф, – и там – Присягу. Удивительно, ведь я раньше видел ее, читал не раз, но только вчера понял. Понял Дионисия, Епифания, Зо. Понял всех этих херсонеситов. Вот послушай, я специально переписал. Только жаль, что полный текст Присяги не сохранился…

Ефграф развернул сложенный вчетверо тетрадный листок, и снова над городом вместе с порывами ветра полетели слова, двадцать три века служащие заповедью тем, кто называет это место своей Родиной:

– Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою, богами и богинями олимпийскими и героями, кои владеют городом, областью и укреплениями херсонеситов:

я буду единомыслен относительно благосостояния города и граждан и не предам Херсонеса… никому – ни эллину, ни варвару, но буду охранять для народа херсонеситов;