Юлия Кузнецова - Фонарик Лилька

Мне вообще кажется, что наша профессия закаляет характер. Ты должен всегда быть на высоте и в хорошем настроении, что бы ни происходило в твоей личной жизни.

Так что сегодня я шла на работу с надеждой, что череда дел поможет мне выбраться из болота, в которое я попала благодаря своему несдержанному языку.

Еще хотелось поговорить с Липатовой. Вряд ли я услышала бы от нее какой-то дельный совет: все свои проблемы, как и проблемы других, я привыкла решать сама, но мне нужно было с кем-то проговорить вчерашний день.

Я подошла к кофейне, взялась за ручку двери и вздрогнула: соединив ладони домиком надо лбом, у двери стояла Зарина и кого-то выглядывала.

– Мать, ты чего?! – возмутилась я, открывая дверь. – Зачем людей пугаешь? А стулья почему на столах? Зарин, что с тобой?

Заринка работала в кофейне месяц. До этого трудилась в «Сбарро» на фуд-корте, грела пиццу в огромной железной печке. У нас она моет посуду, протирает пол и пыль, забирает со столиков грязные чашки, а в свободное время восторгается, как у нас в кафе круто. Потому что на фуд-корте она стояла за стойкой одна-одинешенька, а нас тут много, и, самое главное, мы все – одна команда, и у нас нет такого: раз ты уборщица, так и убирай грязные тарелки. У нас даже администратор может и посуду со стола забрать, и заказ на кофе принять. И мы, бариста, тоже, конечно, и посуду моем, и пол протираем, если кто-то что-то разлил, а Зарина не заметила. В общем, у нас демократия, и Зарина чаще всего улыбалась во весь рот, сверкая золотыми зубами (это, конечно, в ней поражает: молодая, чуть старше меня, а верхняя челюсть – вся из золота), а сегодня встретила меня не улыбкой, а испуганной гримаской.

Ладно – Зарина, но и Лёвка-бариста, который сегодня открывал кофейню, тоже выглядел растерянным, что уж совсем, как говорится, выходило за рамки.

– У вас обоих такой вид, будто у нас все молоко прокисло, – заметила я, развязывая на ходу шарф. – Или у нас в подсобке грабитель? Решил спереть то пальто, которое висит уже с сентября?

Лёвка слабо улыбнулся и, оглядываясь на папу с дочкой, которые завтракали за столиком в углу, пояснил шепотом, что приходил «какой-то дядька, представительный, явно из какой-то официальной организации» и, строго глядя на Лёвку, требовал менеджера.

– Она не на тебя, она на меня смотрел, – шепотом повторила Зарина, опираясь на швабру, – она на меня точно смотрел.

Ее карие глаза заблестели. До меня дошло: Лёвка бегает от военкомата, а у Зарины что-то с регистрацией. Вот почему они так разволновались.

– Вон она, на улице гуляет туда-сюда, – указала Зарина.

– Не, ребят, так нельзя, – покачала я головой, – держите себя в руках, что ли.

Я нырнула в подсобку, скинула куртку, натянула футболку с надписью: «Какой кофе желаете? Только скажите!», завязала фартук, вымыла руки и вернулась в зал. Улыбаясь, подошла к папе с дочкой и сняла с соседнего стола перевернутый стул. Глянула за окно, на дядьку, который прогуливался перед витриной. Подумала и вышла на улицу.

– Добрый день! – радостно сказала я ему. – Мы можем вас угостить?

Он удивленно поднял брови, а потом пожал плечами и все-таки зашел.

Я усадила его в кресло так, чтобы ему было видно телевизор, сделала Лёвке знак: показала два пальца, повернутые вбок, – это был сигнал: «один капучино».

– Сейчас я найду пульт, – улыбнулась я дядьке и вернулась к Лёвке за стойку.

– Ты с ума сошла! – прошипел он.

Пачка молока в его руках так и прыгала.

– Дай пульт, – спокойно сказала я. – Вон справа, за микроволновкой.

Зарины в зале не было: наверное, уже умчалась в подсобку. Я забрала у Лёвки капучино, на миг прикоснувшись к его ледяным пальцам, и, хотя у нас было самообслуживание, отнесла кофе дядьке. Включила телевизор и пожелала приятного отдыха. Обернулась и увидела, что Лёвку тоже сдуло ветром в подсобку. Я разозлилась: так и будем бояться всего на свете? А работать кто будет? Поразмыслила и направилась к дядьке.

Через пару минут я ввалилась в подсобку, еле дыша от смеха. Заринка взвизгнула и спряталась под тем самым черным пальто, что висело у нас с осени, а Лёвка мрачно поглядел на меня.

– Дураки! – смеялась я. – Донкихоты! Боретесь с ветряными мельницами! Это салфетки!

– Какие салфетки? – не понял Лёвка.

– Дядька ваш! Салфетки принес! Полотенца бумажные! И туалетную бумагу! А вы – прямо заиньки-побегаиньки!

Лёвкино лицо расплылось в улыбке, а Заринка выглянула из-под пальто, и правда похожая на зайца в кустах. И мы засмеялись уже все вместе.