Андрей Максимов - Солнце на дороге

И тут Антошин увидел Длинноволоску.

Она стояла в стороне ото всех и взглядом звала его.

Полковник, оставив поющих девушек, подошел к Длинноволоске.

Женщина улыбнулась виновато, взяла Антошина за руку.

— Прости. Не стерпела, когда ты его бил. Люблю его, ничего поделать не могу. В твоей стране так бывает?

Антошин вздохнул.

Длинноволоска рассмеялась:

— Хорошо ответил! Ну прощай! Счастливый путь тебе! У нас как говорят? Пусть дожди смывают грязь с твоего пути, но не размывают дороги. Пусть реки дадут тебе воды — жажду утолить, но не мешают идти. Пусть озера дадут тебе привал, но не пересекут путь твой.

Это «водное» пожелание понравилось полковнику, он даже пожалел, что не запомнит его.

— А как же вы теперь с ним? — спросил Антошин. — С твоим нервным мужем?

— Мы решили вместе жрецами быть. Так, конечно, не принято, но он уж больно хочет. — Длинноволоска смущенно потупилась. — А я не могу ему отказать..

«Обманет он тебя», — едва не вырвалось у Антошина, но он сдержался.

И почему любовь отнимает у женщин разум? Вот уж на самом деле: радость и юдоль вместе!

— Идете далеко ли? — спросила Длинноволоска.

Скрывать смысла не имело.

— Избушку на куриножке ищем, — ответил Антошин.

— Тут недалеко… — вздохнула Длинноволоска и показала на узкую тропинку, уходящую куда-то в лес.

Но ведь вчера полковник точно знал, что надо идти по другой дороге, по широкой. Вон по той, которая от дома Живко петляет.

— Ты путаешь, — произнес Антошин неуверенно. — Я другую дорогу видел… То есть чувствовал… Ну то есть нам показывали.

— Кто это вам показывал? — вскинула брови Длинноволоска. — Что я, не знаю, где куриножка находится? Куриножка — три дороги. Избушка там еще стоит. И бабка в ней живет — противная, но умная. Ведьма. Страшная и могущественная. Говорят, ее другие ведьмы даже побаиваются.

Малко и полковник стали расспрашивать у людей, где найти избушку на куриножке.

Все показали на узкую тропинку.

Стало ясно, что Длинноволоска не обманывает.

Почему так получилось? Кто ж разберет?

Может, Антошин, выпив меду изрядно, не то почувствовал. А может, чтобы дорогу отыскать верную, надо было непременно попытаться Длинноволоске помочь, чтобы самим увидеть то, о чем Живко на свадьбе говорил: радость и юдоль вместе — это любовь.

Наверное, надо было самим убедиться, как любовь людям счастье приносит и как она их несчастными делает.

Но сколько ни думал Антошин, так и не смог до конца понять, зачем дорога подарила им это приключение с Длинноволоской. А может быть, ни за чем — не с какой-то там конкретной целью, а просто для новых впечатлений от жизни?

Впрочем, какая разница? Главное, теперь абсолютно ясно, куда путь держать. Тем более все в один голос твердили: до куриножки, мол, идти совсем недалече.

Правда, бабку, которая в избушке живет, советовали опасаться, предупреждали, как и Длинноволоска, — умная, конечно, но подловатая. И что у нее на уме, никто не знает. Ведьма, одно слово. И не просто так себе ведьма, а какая-то прямо совсем неприятная и страшная.

Когда стало ясно, что Малко и Антошин уходят, все заплакали.

— Чего это они? — растерялся полковник.

— Люди не любят расставаться, понимают: только дорога знает, куда она приведет человека, — объяснил Малко. — Дорога сильнее нас, и потому страшно, когда человек ей отдается. Только дорога ведает, счастье путник найдет или попадет в Вырий. Только дорога и боги. Ну и солнце еще. Оно на дороге светит, чтобы свет был.

Антошин почувствовал на плече чью-то руку.

Длинноволоска.

— Дай поцелую тебя на прощание. — И, не дожидаясь ответа, она поцеловала его жарко в губы.

Потом отошла. Посмотрела внимательно, словно оценивая.

— Понравился ты мне очень, — тихо сказала Длинноволоска. — Если бы я своего лгуна не любила, с тобой бы пошла. Точно.

И тут Антошин вспомнил, как говорил ему Голос: «Если ты правильно выбираешь людей и умеешь слушать дорогу, ты непобедим!»

А ведь это полковник тогда, у озера, выбрал Длинноволоску. Видимо, правильно выбрал.

Антошин и Малко вышли на дорогу.

«Что же она нам принесет на этот раз?» — спросил сам себя полковник.

И почувствовал, как отвратительный, сковывающий разум страх переполняет его.

«Нет, я больше не буду верить своим предчувствиям! — приказал себе Антошин. — Всё! В этом мире они не работают!»

Но ноги, черт возьми, все равно стали ватными, хотя никаких опасностей поблизости видно не было.