Андрей Максимов - Солнце на дороге

Антошин решил, что разговор окончен. Взгляд его упал на бумажку с соблазнительными цифрами.

— По рукам? — улыбнулся Алекс.

Антошин пожал протянутую руку, а потом сказал:

— А что я еще и умею-то, кроме как жизнью рисковать? Ничего. Значит, придется использовать это мое умение: выхода нет. И потом, а вдруг молодильные яблоки — это миф, а не сказка? Вдруг я сумею понять тайну бессмертия, а? Было бы неплохо. В моем возрасте приятно делать то, чего не делал никогда.

Алексу явно было неинтересно слушать не имеющие к делу рассуждения своего начальника охраны. Он поднялся, ни говоря ни слова, дошел до двери, открыл ее и только после этого бросил:

— Вам не надо говорить пафосные речи: не получается у вас. — И, уже выйдя в приемную, добавил: — Контракт подпишете у начальника отдела. Я очень прошу вас поторопиться…

И шеф убежал, оставив начальника охраны в своем кабинете.

Антошин подумал некстати, что впервые в жизни получил такое задание, которое не представляет не только как выполнять, но и где.

И вот он, полковник в отставке Николай Васильевич Антошин, лежал непонятно в каком времени, неясно в каком месте и с печалью оглядывал окружающий его мир.

Мир этот оптимизма не внушал.

Антошин готовился к тому, чтобы невидимым ходить по непонятному миру, есть невкусную, но полезную еду из тюбиков и искать молодильные яблоки.

Вместо этого он валялся в углу какой-то пещеры. Руки и ноги его были так крепко связаны, что казались приклеенными к телу. Хорошо, что эти люди, более всего похожие на разбойников, бросили полковника лицом к внутреннему пространству пещеры, а не к стене: Антошин мог видеть, что тут происходит.

Тусклые светильники неохотно освещали довольно большую пещеру. Посредине догорал костер, на котором жарилась туша животного. Вокруг костра сидели люди. Их грязная одежда и небритые лица доверия не вызывали.

В пещере стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием масляных светильников да чавканьем едоков.

Где-то в глубине монотонно и противно цокали капли воды.

Антошин совершенно не представлял, как он сможет выбраться из своего плена, но погибать в самом начале путешествия было совсем нелепо.

Хотя… Если учесть невозможность возвращения домой, это, может быть, не самый плохой вариант?

Но приказ… Полковник Антошин не мог себе позволить его не выполнить. Собственно говоря, единственное, что заставляло его сейчас существовать, — это обязанность выполнить приказ. По-другому он не мог. Не мог — и всё.

Один из разбойников сидел отдельно от всех остальных, ближе к центру. Полковник понял: это вожак. Предводители всех народов и времен всегда стремятся сидеть отдельно и поближе к центру.

Вожак был одет так же, как все. Он вообще мало чем отличался от остальных, если не считать огромной бороды, в которой утопали и глаза, и рот, и нос. Борода с узким лбом — вот что такое было лицо этого человека.

Разглядывать грязных разбойников становилось скучно. От тоски, безысходности и скуки Антошин начал уже засыпать, как вдруг услышал голос предводителя.

Тот произнес только одно слово:

— Гордость.

В этот момент Антошин понял, что чип-переводчик, вшитый в него, не исчез вместе со скафандром.

Разбойники сразу оживились, заулыбались, начали оглядываться на Антошина.

Один из них подошел к туше животного, отрезал кусок и бросил его полковнику.

Кусок упал сантиметрах в пятидесяти от Антошина.

От мяса шел соблазнительный запах, а тающий жирок по краям заставил полковника сглотнуть слюну.

Он потянулся было за мясом, но вдруг понял, что придется ползти за ним на глазах у разбойников, а потом есть кусок прямо с земли, без помощи рук, как собака. Нет, он не доставит этим людям удовольствия смеяться над собой.

Разбойники внимательно наблюдали за ним, а когда полковник замер, облегченно вздохнули и разом отвернулись.

Один из них подобрал предназначавшийся Антошину кусок мяса, вышвырнул его из пещеры.

Вожак вздохнул:

— Гордый человек… Он не может быть нашим рабом. Гордый человек не может быть рабом. — Он оглядел всех и спросил мрачно: — Кому?

«Неужто они решают, кому из них я достанусь? — пытался понять происходящее Антошин. — Хотелось бы знать: в качестве кого? Уж лучше б я съел этот чертов кусок мяса, стал бы рабом. Раб ведь всегда может убежать».

— Кому? — повторил вожак свой неясный вопрос.

Сначала встал один разбойник, молодой. Это был огромный человек, будто сложенный из квадратов. Голова — квадрат, туловище — квадрат, даже ноги и те казались квадратными.