Владислав Крпивин - Дагги-Тиц

— Нет, конечно… Эти трое с неделю занимались вместе с нами, как нормальные ребята. Будто все по-хорошему… Кто мог подумать? А однажды вечером попросились остаться там, в полуподвале допоздна. Будто надо им доремонтировать свой мопед. Мелькер отдал им ключ, сказал: «Как закончите, оставьте в тайничке под косяком». И ушел домой, он там компьютер налаживал. И сидел над компьютером всю ночь. Это все знают: и его отец с матерью это доказывали, и соседи видели его ночью в открытом окошке… А те трое пропали, не пришли домой…

— Совсем пропали?

— Нет, конечно. До утра… Родители у них будто бы перепугались, утром прибежали в клуб, а они говорят: «Нас Мелькер не выпускал, грозил ножом. И заставлял смотреть всякие фильмы… ну, неприличные. И приставал по-всякому… Ну, сразу шум. Сейчас ведь знаешь, сколько мерзавцев, которые пристают к ребятам с разными гадостями. Поэтому Мелькера сразу в милицию…

Инки знал про мерзавцев (кто про них не знает!). Даже в школе предупреждали. Но Мелькер-то при чем?

— Ведь он же всю ночь был дома!

— Ну да!

— А утром… те трое ведь были одни, почему они домой-то не ушли? Никто ведь не держал!

— Нарочно время тянули… Да еще смотрели те фильмы, они принесли их с собой. А потом, наверно, заснули…

— Но, послушай! Если он был дома, это же легко доказать!

— Легко, если нужна правда. А нужен был полуподвал. Его сразу заперли, печать на дверь поставили. Сказали, что для следствия. А Мелькера через несколько дней увезли в Южнодольск. Посадили там в изолятор. И не в простую камеру, а ко всяким зверским уголовникам. Начальник так велел… Те, в камере, может, правда думали, что Мелькер какой-то мучитель ребят. А может, их специально подговорили. В общем, они его избивали каждый день, и он умер от этого через две недели… Понимаешь, Инки, он для ребят всю жизнь отдавал, а эти гады…

Полянка все же заплакала. Тихонько. Хорошо, что не было прохожих. Инки крепко взял ее за рукав. Что сказать? «Не надо»? А почему не надо, если такое… такая боль… У него у самого ком встал в горле.

Они проходили мимо водонапорной колонки. Инки надавил рычаг, ледяная вода ударила в ладонь. Инки начал молча смывать с Полянкиных щек слезы. Она не отворачивалась не спорила…

«А казалось, что Брюсово такой славный городок», — подумал Инки.

Городок в самом деле поначалу казался славным. Вроде бы похож на Столбы, но добрее как-то. В школе все пошло по-нормальному (даже четверку получил по математике в первый же день). И ребята по прозвищу «Штурманята» — они такие… совсем не те, что прискребаются на улицах и хотят отыграться на ком-нибудь за счет своей силы. В них были «магнитные струнки», которые тянули их друг к другу. Недаром с ними была Полянка!

Полянка — это вообще свалившееся на голову счастье, подарок судьбы! Теперь Инки даже не представлял, как бы он жил, если бы не случилось этой встречи! Он засып а л, со спокойной радостью, что есть Полянка, а просыпался иногда со страхом: вдруг она приснилась? Но устроившийся под боком Алька-Альмиранте успокаивал его тихим урчанием: «Это по пр-равде»…

И маленький театр «Штурманята» был по правде. И узкая комната-каютка, в которой уверенно говорили свое «дагги-тиц» старые трудолюбивые ходики…

«А может, душа Дагги-Тиц поселилась у них внутри?»

Домашняя жизнь тоже была спокойная. Мать и Егошин, видать, по-настоящему любили друг друга. По вечерам ходили то в кино, то в гости к Егошинским друзьям-летчикам. А порой сидели в своей комнате и подолгу о чем-то говорили вполголоса. На Инки смотрели улыбчиво, иногда звали с собой погулять (он, конечно, отказывался). Мать накупила ему разноцветных футболок, с интересом слушала Полянку, когда та забегала в гости и рассказывала про репетиции, и не ворчала, если Инки подолгу сидел у компьютера.

Впрочем, он не часто сидел у него. Чаще — за книжками. Полянка дала ему толстенную книгу «Хроники Нарнии», и оказалось, что это интереснее даже «Тома Сойера» (перечитанного с десяток раз), историй про Смока Белью и «Хоббита». В книге была многоэтажность . То есть от жизни с обычными событиями можно было как бы перемещаться в иные слои, все выше и выше, и там нарастала сказочность. Инки читал и примерял, все что было в книжке, к себе и Полянке…

«Многоэтажность» ощущалась и в Брюсово. Не всегда, конечно, а если они с Полянкой после школы или репетиций бродили по улицам.

— Смотри… — полушепотом говорила Полянка. — Нездешний город…