Зоя Воскресенская - Девочка в бурном море. Часть 1. Антошка

Скоро, совсем скоро придет рабочий поезд. Уже затарахтели первые трамваи — трамвайная остановка тоже напротив витрины, и вагоновожатый почему-то всегда медлит на этой остановке. Он снимает рычаг и, держа его в руках, не спеша обходит вокруг обоих вагонов. По стороне, обращенной к витрине, идет совсем медленно, и все пассажиры, прильнув к окнам трамвая, спешат прочитать сводку. А потом вагоновожатый как бы невзначай окидывает взглядом оба вагона — все ли успели прочитать, садится на свое место, трогает, и тогда уже беспрестанно звонит, нагоняя упущенные минуты.

В советской витрине свежая сводка!

Читайте, люди, радуйтесь вместе с нами! Мы никогда не хныкали и не старались вас разжалобить. Когда мы показывали вам, что натворили гитлеровцы на нашей земле, и описывали зверства фашистов, мы предупреждали вас: вот что такое цивилизация по-фашистски. В дни отступлений мы были кратки и сдержанны, но не потому, что хотели от вас скрыть горькую правду, а потому, что не привыкли жаловаться. А теперь во весь голос говорим: мы побеждаем, победим и не допустим, чтобы гитлеровцы захватили вашу землю, полонили ваш народ.

Сергей Иванович взглянул в окно и заметил, что против витрины спешивается группа велосипедистов. Не сводя глаз с витрины, они положили на обочине сквера свои велосипеды и стали разворачиваться длинной цепью. В их движениях было что-то злобное и затаенное. Это были взрослые мужчины, одетые в спортивные костюмы, и мальчишки лет по четырнадцати — шестнадцати.

Человек в коричневом лыжном костюме с зелеными отворотами, с глубоким шрамом на щеке, видно, был за вожака. Пешеходы спешили перейти на другую сторону и скрывались в дверях вокзала.

По развернутому строю, по повадке Сергей Иванович сразу признал в них фашистов. Зажав что-то в руках, они медленно, стенкой двигались к витрине. Чувство тревоги охватило Сергея Ивановича. Он бросил сигарету на пол и погасил ее ногой.

— Антошка, слезай быстрее! — сказал он и ухватился обеими руками за стремянку.

Но было уже поздно. Оглушительный звон разбитых стекол покрыл собою все уличные шумы. Стремянка накренилась, и Антошка вместе с ней полетела вниз.

Молниями разбежались трещины по зеркальному стеклу, витрина распадалась на куски, рушилась. Камни ухали в стекла. Сергей Иванович поддерживал спиной плиту стекла, тяжелую, как чугун, и прикрывал своим телом Антошку…

Все стихло внезапно, так же как и началось. Весь этот погром продолжался какие-нибудь две-три минуты, но Антошке показался вечностью. Она открыла глаза. За стеклом мелькнула голова с ощеренными зубами, взметнулся и встал торчком, как пучок соломы, вихор. Антошка узнала мальчишку с заколкой. Он срывал сводку, рвал ее на куски, перекидывал через голову и внезапно исчез.

Сергей Иванович высвободился из-под стеклянной плиты, поставил на ноги Антошку и тряхнул ее за плечи. Лоб у нее был покрыт алыми бусинками крови, возле уха — глубокая ссадина.

Он внимательно осмотрел девочку. Нет, ранение пустяковое. Стеклянные крошки поранили кожу. Прищурившись, он осторожно выдернул несколько стеклянных иголочек со лба Антошки.

— Поморгай глазами! — приказал Сергей Иванович.

Антошка поморгала.

— Уф, в глаза не попало! — с облегчением вздохнул он, сам еле сдерживая боль. Ныла спина.

Витрина была разрушена. Стекла, как ледяные торосы, громоздились на тротуаре, ветер шевелил и переворачивал обрывки сводки.

— Фашистская мразь!.. — скрежетал зубами Сергей Иванович. — Ну, не будь такой бледной! С минуты на минуту придет поезд.

— Я вовсе не бледная, это вам так кажется, — пыталась улыбнуться Антошка.

Пешеходы, которые скрылись в здании вокзала, теперь собирались у витрины, ахали, осуждающе качали головами. Появились вездесущие мальчишки, они подбирали разорванные куски ватмана и передавали их Сергею Ивановичу.

Сводку разложили на полу в пресс-бюро. Не хватало одного куска.

Сергей Иванович схватил со стола лист писчей бумаги, подклеил его и стал дописывать недостающие буквы.

Оба ползали по полу, намазывали чистые листы клеем, подкладывали вниз, склеивали ватман.

Антошка снова взобралась наверх.

Вокруг стремянки выстроилась добровольная охрана из мальчишек.

Из дверей вокзала повалил народ. Пришел рабочий поезд. Люди бежали к витрине советского пресс-бюро и останавливались пораженные. В раме торчали острые углы оставшихся стекол, ветер колыхал истерзанную, наспех склеенную сводку.