Сири Колу - Разбойниковы и разбойничья песнь

Письмо она, разумеется, прочла.

— Что бы мог означать постскриптум? — я была в полном недоумении.

Калле тоже заглянул через мое плечо.

— Какая-то загадка, — сказал он, подумав. — И разгадки я не знаю.

— А ты и не должен, — буркнула Хели. — Это шифровка для Вильи. Кайя, понятное дело, знала, что мы тоже сунем сюда нос. Ну ладно, ладно, — отмахнулась она, оправдываясь, — мы же разбойники. Нам положено нарушать правила. То есть мы должны делать именно то, чего нельзя!

Грунтовка привела нас на чудесную лесную поляну, и мы разбили там лагерь. Потрескивал костер. Калле заранее тщательно полил водой мох вокруг кострища, чтобы от случайной искры не разгорелся пожар.

— Надо что-то придумать, — негромко сказал он мне, пока все остальные хлопотали по хозяйству. — Куда это годится — встречаться только летом?

Он пошевелил пальцами в свете костра, подбирая слова.

— Это как со школой, — продолжил он. — После первого школьного дня, после того как ты все узнал про реки Европы и нашел радиус окружности, ты уже не понимаешь, как мог без этого жить. Я хочу в режиме реального времени рассказывать тебе, как классно было сегодня на уроке. Ты ведь единственная, кто может меня понять. Я не готов снова отказаться от этого на целый год.

— Я тоже скучала, — призналась я, насадив на палочку два куска колбасы и придвигаясь к костру.

— Мы все скучали, — Хильда подошла к нам так неслышно, что я вздрогнула.

— У наф фбилифь вфе ваффёты, — добавил Золотко. — Мы кавдый ваф нагвабливали лифнего, потому фто вабывали, фто у наф тепевь на одного едока меньфе.

— Класс, — выдохнула я.

Меня заполнило счастьем, как воздушный шарик воздухом. Я снова одна из них. Только теперь я осознала, с каким волнением ждала этой встречи. Как боялась, что они нырнут с головой в свою полную приключений жизнь и забудут про меня.

— Класс?! — обиженно переспросил Бешеный Карло. Он тоже слышал весь разговор. — Да это ужас, а не класс!

— К концу октября он так заскучал, что готов был украсть тебя прямо со школьного двора, — проговорила Хильда.

— Ну а что? Цап вместе с рюкзаком — и готово, — откликнулся Карло.

— Я была бы не против, — заметила я.

Запрыгнула бы в разбоймобиль и ни секунды не сомневалась. А родители пусть себе поволнуются.

Разбойниковы плотно сбились вокруг меня и моего импровизированного шашлыка и говорили, перебивая друг друга. Рассказывали, как Кайя осенью перебралась обратно на свою дачу — шум воды в трубах мешал ей сочинять. Как Золотко употел в одну ночь так, что под гамаком натекла лужа: Хильда забыла ему объяснить, что квартира — не дачный домик с утлыми стенками, и тут не надо спать в трех свитерах. Хели вспомнила, как сложно стало соблюдать пятидесятикилометровую границу неприкосновенности накануне Рождества, когда в каждой машине виднелись завернутые в подарочную бумагу сладости.

— Накануне Рождества я предложил похитить тебя в качестве подарка семье, — сказал Карло. — Я и на Пасху это предлагал! И на Троицу!..

— Мы только ближе к лету нашли один способ, — рассказала Хильда. — Мы представляли, что ты где-то рядом, просто вышла в другую комнату. «Ну, сейчас Вилья достанет свою записную книжку». Стало полегче.

— Или: «Вот за это Вилья смерила бы тебя своим фирменным взглядом», — добавил Карло. — Так они говорили.

— Мы? — перебила его Хели. — Да ты сам постоянно приговаривал: «А как бы Вилья проанализировала эту ситуацию?»

— Кфтати, пвоаналививовать фитуатфию нам бы пова, — серьезно заметил Золотко. — Фтавый-то Пявнанен отдал контфы.

Голос у него торжественно задрожал.

Хели с Хильдой одновременно пнули его с двух сторон.

— Вилья же ест! — воскликнула Хильда. — И так она вся исхудала, небось дома ее держали на одних НаПла-салатиках.

Она протянула мне поднос с колбасой, тефтельками, пирожками с мясом и подсушенным хлебом — всеми ингредиентами разбойничьего бутерброда.

— НаПла? — переспросила я, набив рот колбасой.

Как же мне было вкусно! Хоть дома я и пробовала жарить колбасу на сковородке, но колбаса, поджаренная на костре, чуть пригоревшая с одного боку, — совсем другое дело.

— НалогоПлательщики, — произнесла Хели чуть ли не по слогам, будто иностранное слово. — Те, на кого мы охотимся. Забыла, что ли? Бывают НаБу, Настоящие Буржуи, — эти никуда не годятся; ПоБу, Полубуржуи, — у них всегда есть чем поживиться; и еще Артисты — всякие художники и вообще те, кто не укладывается в НаБу и ПоБу.