Ханс-Георг Ноак - По эскалатору вниз

Йоген пошарил в кармане, ища пфенниг. Сто граммов — сорок пфеннигов. Несложная арифметика: если за сорок пфеннигов можно купить сто граммов, сколько граммов получишь за один пфенниг? Два с половиной. Весит ли одна конфетка два с половиной грамма? Или больше? Определить это было трудно, даже взвесив конфету в руке. Разве что… приблизительно…

Йоген положил пфенниг на деревянный выступ прилавка, сунул руку с конфетой в карман и сделал несколько быстрых шагов, потом медленно побрел дальше.

Начинку покрывала тонкая оболочка. Конфета буквально растаяла на языке. Вкусно, ничего не скажешь, но что такое одна конфета для урчащего от голода желудка!

У стойки, где можно было прослушать пластинку, все места оказались заняты.

Одновременно на сорока — пятидесяти телеэкранах беззвучно шевелил губами министр. Когда он сопровождал свои неслышимые слова выразительным жестом, казалось, будто сорок — пятьдесят министров выполняют групповые вольные упражнения.

Человек с бумагами присматривал за игрушечными машинками.

На первом этаже ни одного человека с бумагами заметно не было. Во всяком случае, рядом с конфетной горой. Сто граммов за сорок пфеннигов — стоило ли ради этого держать в магазине сыщика!

Медный пфенниг лежал на прежнем месте. Наверное, не очень-то принято рассчитываться таким вот образом, но не утруждать же, в самом деле, кассиршу из-за единственного пфеннига и одной конфетки. Ее кассовый аппарат звенел не переставая. Отвлечься она никак не могла. И мужчины, который приглядывал бы за покупателями поверх своих бумаг, тоже нигде видно не было.

Всего три конфетки — от десятитысячной горы не убудет. Кроме того, это не воровство, а кража небольшого количества съестного в целях немедленного употребления. Учитель очень четко объяснил, в чем состоит разница. На уроке государствоведения. В последнем свидетельстве об успеваемости у Йогена четверка. Гражданин наряду со многим другим должен также знать, когда он ворует, а когда крадет самую малость съестного в целях немедленного употребления — или как там это еще называется. Воровство начиналось самое меньшее со ста граммов, а то и с полкило. Все, наверное, зависело от степени голода того, кто решался что-либо взять. Ну а Йогену страшно хотелось есть. Таким образом воровством это наверняка не было, от силы — кража малого количества съестного в целях немедленного употребления.

— А мне одна будет?

Йоген резко обернулся. Парень был на голову выше и года на два-три старше.

— О чем это ты?

— Не обломится ли мне одна штучка?

— От чего?

— От конфет, которые ты сейчас спер. Только не надо сразу краснеть, приятель. Какие проблемы! Ты дашь мне одну, и дело с концом.

Йоген достал из кармана конфету, сунул в подставленную руку, развернулся и быстро зашагал прочь. Тот, другой, — за ним.

— Ну чего ты сразу понесся! Погоди, давай еще немного поболтаем. Ловко ты это проделываешь. Правда. Наверняка никто не заметил, кроме меня.

— Мне пора идти.

— Что ж, прекрасно, мне тоже.

Туман на улице сгустился. После магазинного тепла стало еще холоднее, Йоген шел, глядя себе под ноги и пытаясь не замечать идущего рядом незнакомца.

— Сигарету?

Мятая пачка «Реваль» покачивалась в такт шагам перед лицом Йогена. Он отрицательно мотнул головой.

— Мама не разрешает, да?

Йоген вытащил из пачки сигарету, сунул в рот и похлопал себя по карманам, словно хотел обнаружить там спички или зажигалку.

Выскочил язычок пламени. Незнакомец держал зажигалку так, чтобы Йоген мог ее разглядеть. На вид она из настоящего серебра с тисненым гербом города.

Если не втягивать дым слишком глубоко, можно не закашляться.

Сворачивать в очередную улочку смысла не было. Сигарета создавала ощущение общности.

— Чертовски холодно сегодня, — сказал тот, другой. — Не выпьешь ли пива за компанию?

— Денег нет.

— Какой разговор! У меня хватит. Пошли!

В небольшом погребке занят был всего один столик. Незнакомец прошел вперед, устремился к самому дальнему столику, махнул Йогену, сел.

— Два пива!

Официант принес две кружки, навострил карандаш так, будто собирался пометить знаками подставки для пивных бокалов, затем сунул его обратно в карман и протянул руку.

— Лучше сразу расплатись, Аксель!

— Может, ты думаешь, у меня пусто?

— Береженого бог бережет.

Аксель открыл портмоне, держа его так, чтобы Йоген мог видеть содержимое. Никакого сравнения с его медным пфеннигом! Официант взял пятимарковую монету, нырнул за стойку и вернулся со сдачей.