Герман Матвеев - Новый сорт

Советская Армия наступала. На юге она уже перешла старую границу и била немцев, освобождая славянские страны. На севере очищала Литву, Эстонию и Латвию. На западе гнала фашистов по немецкой земле.

— Теперь немцам капут! Фертих! Дофертились. Теперь наших не остановить… Хребет сломали фашистам, — радостно говорил дед. Он вспоминал тяжелые годы оккупации. — Нас за людей не считали. Хотел бы я посмотреть на нашего коменданта. Где он сейчас кур ворует? Это ничего, что мы в бане живем. Пускай! Я согласен еще три года так жить, но чтобы им дали как следует. Так дали, чтоб… на веки вечные охоту к войне отбить.

За окном затарахтела телега. Скоро послышались шаги и стук в дверь. Вошел низенький широкоплечий парень с хлыстом в руке.

— Морозов тут живет? — спросил он.

— Я Морозов, — ответил дед.

— Нет. Мне бы помоложе, который садовод.

— Ваня, к тебе.

Ваня лежал на полке с газетой, отдыхал после работы. Сегодня он выкопал и перетаскал в яму больше тонны картофеля.

— Что случилось? — сказал он, спускаясь вниз.

— Письмо привез. Не признаешь меня? — спросил парень, вынимая из фуражки письмо.

— Нет.

— А я узнал. Мишку Карасева из колхоза «Путь Ильича» не помнишь? Ну, который за яблонями с тобой ходил.

— Ну, ну… помню. А где он?

— Вот он, я… — усмехнулся парень.

— Здравствуй, Миша. Ты здорово изменился.

— Конечно, подрос.

— Как живешь?

— Ничего, живем. Нынче в армию пойду. Немцев доколачивать. Дядя Митя вернулся. Идите, говорит, ребята, на смену, а то мне без ноги никак не угнаться за ними. Вы, говорит, помоложе… он чудной, дядя Митя… — рассказывал охотно Миша. — А я за тобой, Иван. Не знаю, как по батюшке.

— Степаныч, — подсказал дед.

— Так и запишем. Читай письмо.

Письмо было от учительницы. Она приглашала Ваню в колхоз на праздник и заодно просила помочь ребятам в саду.

— По случаю победы, ну и, конечно, кто в армию уходит, провожают и урожай подходящий сняли…

— Поехать я смогу на денек-другой, не больше. Сейчас у меня тоже уборка, — согласился Ваня подумав. — Но не один, с помощником.

— Давай хоть со всем семейством. Дедушка, ты поедешь?

— Нет, куда мне! Спасибо.

Дед обратился к Мише:

— А что твой дядя Митя на войне, что ли, ногу потерял?

— Какое на войне? В больнице ему отрезали ногу. Выше колена.

— Почему отрезали-то?

— Осколком, стало быть, угодило от мины.

— Значит, на войне.

— Конечно. Осколок на войне, а ногу в больнице.

— А ты садовод? — продолжал спрашивать дед.

— Какой там садовод! Просто так, по крестьянству. Конечно, возле дома посадил дюжину яблонь. Одну большую.

Ваня насторожился. В памяти встала громадная яблоня, найденная ребятами в лесу за брусничником.

— Миша, не ту ли яблоню ты пересадил?

— Ту самую.

— Да как же ты ее притащил?

— Я не один. Мы всей семьей привезли. Конечно, сучья поломались, а ничего… Сейчас прижилась.

— Удивительно. Там и дорог-то нет. Знаешь, дед, какая это яблоня? Лет семьдесят…

— Ну так что? Поболеет, если корни целы, — выживет.

Трое суток Ваня и Володя жили в возрождающемся колхозе, а вернувшись, пошли в райсовет.

— Ну, рассказывай новости. Давно не видались, — сказал председатель.

— Новостей пока нет, Николай Павлович. Скоро будут. Мы по делу пришли.

— Выкладывай.

— Вы еще не передумали сады разводить?

— Нет.

— Так вот мы согласны инструкторами пойти. Гостили мы эти дни в колхозе. Посмотрели, помогли, но этого мало. Надо почаще бывать. Люди хотят и сады и пчел разводить, а не умеют. Помощь нужна постоянная.

Ваня замолчал и выжидательно уставился на председателя.

— Говори, говори, я слушаю, — сказал тот.

— Фруктовый сад в заботе нуждается. Чтобы около него особые люди были. А таких людей воспитывать надо. Хорошо бы в школах учили садоводному делу…

— Правильно ты говоришь, Ваня. Правильно потому, что сам знаешь и любишь сад.

— Скоро вопрос о садоводах крепко поставят. Очень я рад, что ты согласился у нас работать, — закончил он, протягивая руку.

Наступил октябрь. «Партизанка» созрела. С радостным волнением Ваня снял яркокрасные крупные ароматные плоды, уложил их в корзинку и закрыл сверху сеном. Потом занялся отводком. Осторожно вынул из ямки землю и чуть не вскрикнул от радости: на месте срезанной коры образовался наплыв и вылезли корешки. Вытащив рогульку и отвязав верх от кола, он лопатой выкопал отводок, чтобы не повредить ни одного корешка.