Михаил Самарский - Двенадцать прикосновений к горизонту

Андрей, кряхтя и что-то бормоча, выпил полкружки и протянул Виталию:

– На, пей.

– Да ну его, – махнул рукой тот. – Я-то не болею. Мне бы кофейку. Лен, можно кофе?

– Сейчас сделаю, вы пока умывайтесь. Может, яичницу пожарить? Миш, – обратилась она ко мне, – будешь яичницу? С лучком.

– Спасибо, – кивнул я. – Можно немножко.

– Почему немножко? – рассмеялась Лена и подмигнула мне: – Не скромничай. Никому не верь, что скромность украшает человека. Это человек украшает скромность… когда ему это нужно. Понял?

Я так и не сообразил до сих пор, что она этим хотела сказать, но в тот раз промолчал. Лена накрыла на стол. Посередине стояла большая сковородка. Я не рискнул подсчитать, сколько она туда вбухала яиц. Но красиво получилось. Девушка украсила весь этот громадный ярко-жёлтый пирог мелко порезанной зеленью, а в самую середину вставила кустик то ли петрушки, то ли какого-то другого растения. Иными словами, красотища. Получилась прямо картина: солнце смотрит сквозь зелёную листву деревьев. На печке весело засвистел чайник.

– Всё, сони! Готово. Прошу к столу.

Виталий слегка перекусил и поблагодарил за вкусный завтрак. А Андрей долго кряхтел, пытался запихнуть в себя кусочек рукотворного «солнца», но, поковырявшись в сковородке, выдавил:

– Спасибо, Лен, но что-то не идёт…

– А вчера классно было? – рассмеялась Лена. – Сколько зарекалась не бухать, никак не выходит. А понемногу пить не получается. Садимся с девчонками ужинать. Думаем: ну всё, по стаканчику вина, и хватит. А потом ещё по стаканчику, и понеслась душа в рай…

– А ты разве не слышала, что ещё кто-то из древних, по-моему, Дмитрий Донской, что ли, говорил: «Веселие Руси – есть пити…», – сказал Андрей.

– Это он тебе на Куликовом поле на ухо шепнул? – захохотала Ленка.

– Угу, – усмехнулся Андрей и провёл несколько раз по лицу большим и указательным пальцами, – всё, приеду домой, крест на выпивке поставлю. Это же издевательство над своим организмом.

– Угу, – скорчила рожицу Ленка, – зарекалась… не буду продолжать, а то обидишься.

– Лен, – отозвался Андрей, – а рассольчика нет? Говорят, это самое лучшее лекарство.

– Погоди, – сказала Ленка и исчезла за дверью.

Я увидел, как она по улице пробежала мимо окна и направилась вглубь двора. Там, как оказалось, у девчонок находился погреб. Через минуту она бежала обратно, держа обеими руками банку солёных огурцов.

– Вот, – крикнула она с порога, надув свои красные щёки, – сейчас попотчую вас рассольчиком. Самый лучший рассольчик в мире. Тамарка у нас мастерица.

Лена ловко откупорила банку, швырнув на стол искорёженную крышку, похожую на большую погнутую медаль, и налила в стаканы, предварительно набросив на них марлю, золотистую жидкость.

– Ой как хорошо, – сделав несколько глотков, воскликнул Виталий. – Лена, ты – богиня. Ой, спасибо, ласточка. Угодила.

Он снова прильнул к стакану, и его кадык запрыгал, как теннисный мячик в мешочке.

Виталий никаких комплиментов отпускать не стал. Скривился и, чиркнув зажигалкой, вышел на улицу. Выкурив сигарету, он постучал нам в окно и махнул с улицы рукой: дескать, поехали. Провожала нас Лена. Все остальные так и не проснулись.

– Счастливого пути, ребята, – пожелала нам напоследок Лена. – Теперь знаете, где живём, заезжайте чаще.

– Хорошо, – буркнул Андрей и, чмокнув её в щёку, забрался в машину.

Лена подошла ко мне и пожала руку:

– Пока, Миша, не обижайся, если что не так, – сказала она и опустила взгляд.

– Спасибо вам, – сказал я и, улыбаясь, добавил: – За что же мне на вас обижаться? Накормили, напоили. Большое вам спасибо.

– Бывай и не слушай никого. Любовь была, есть и будет! Только она делает каждого из нас человеком. Без любви, поверь мне, человек превращается в скотину. Люби свою девочку и никогда не обижай. Понял?

– Понял, – кивнул я.

– Пообещай, что никогда не обидишь, – потребовала Ленка.

– Обещаю, – произнёс я.

Мы уехали.

Выехали мы во втором часу дня. Виталик ещё долго хмурился, а Андрей травил какие-то несмешные анекдоты. Во всяком случае, ни я, ни Виталий не смеялись. Я долго молчал, затем набрался смелости и обратился к Андрею:

– Андрей, а расскажи, пожалуйста, как вы «работаете»?

– Опана! – радостно закричал парень. – Смена, что ли, подрастает? Хочешь в барсеточники пойти?

– Да нет, – смутился я, – просто интересно. Одно дело – по телику рассказывают, другое – услышать от… – я никак не мог подобрать нужное слово.