Михаил Коршунов - Подростки

Буду легкомысленной, вот что. Легкомысленным все просто. «Ты трусиха?» — спросила меня Панцирева вчера на экономической географии. Сами вы все трусихи! Видит, что мне от ее вопроса неприятно, что я молчу, так она говорит: «Ты замороженная эскимоска». Откуда вы знаете? Что вы знаете? Сами вы все репы замороженные! Я еще кому-нибудь так понравлюсъ, что вы все от зависти, очумеете! «Очумеете» — это ведь опять Игорь.

Буду я знаменитой актрисой. Трагической. Вот кем. На улице шеи все себе повыворачивают, чтобы только меня разглядеть, как я иду, и силуэт у меня — писк моды. Да что это я все пишу! Надо научиться модно ходить, небрежно так. Плохо, что ноги у меня недостаточной длины. Все равно научусь. Искусственные ресницы себе куплю, огромные, мохнатые, как гусеницы. Взглядом, кого захочу — испепелю.

Моей маме нельзя быть без папы. Она не может без него, и я это вижу. Она себя не находит. Я тоже себя не нахожу. Мама не умеет быть одна. Я тоже не умею долго. Могу только совсем недолго. Поссориться могу. Мамочка, ну что же мы с тобой такие?! Я, значит, в тебя, не в папу. Почему ты у меня не знаменитый физик, не авангардная? Наш папа, как на ракете, к тебе бы примчался. Ты говоришь, что я несправедлива к отцу, что я его не знаю. С каждым днем говоришь об этом чаще. Все ясно, мамочка. Все, все ясно. Я хочу, мамочка, чтобы ты была сногсшибательной, потрясающей, изумительной! Пойду и куплю тебе ресницы. Пять рублей коробочка. У меня есть пять рублей. Я видела, как одна девочка купила их и прямо в магазине приклеила. Она преобразилась тут же, не сходя с места. Прическу мы тебе, мамочка, сделаем, первый класс. Лучше парик? Или парики уже вышли из моды? «Локон от парика любимой девушки!»

Аля, кем же ты будешь? Может быть, ты станешь авангардным физиком — вместо мамы? А почему мама стала учительницей физики? То, что учительницей — это понятно, ей это идет, а вот — физики? Не биологии, не литературы. Очень странно. Наверное, под влиянием папы. Я поняла — мама тянулась за ним! Поэтому и теперь не может быть без него! Тогда почему же она перешла в училище? Это что? Авангардная у меня мама. Захотела и смогла. А с папой поссорилась насовсем?

А может, не надо писать подробные письма, дневники? Устала я от них. И глупостей меньше будет. Схожу на почту, возьму бланки для телеграмм и буду их заполнять: «Алле Турчиновой. Молния. ИГОРЬ ЛЮБИТ ДРУГУЮ ДЕВУШКУ ТОЧКА».

Алевтина Семеновна! Вам нравится Аля, ее поведение, рассуждения? Потом скажете честно, когда встретимся. Неужели Алевтиной Семеновной буду я!

Не понимаю, что мне делать дальше, как жить. Не хочу меняться, стареть!

На Белорусском вокзале Аля купила билет. Посмотрела расписание на Жаворонки — электричка через восемь минут. Аля вышла на платформу. На платформе запах города сразу сменился запахом пригорода, или это ей показалось. Наверное, показалось. Аля хотела уехать из города хотя бы за двадцать — тридцать километров. И тут подвернулась такая интересная афиша и был указан маршрут — Жаворонки, а дальше автобусом.

В электричке было нежарко, вагон приятно обдувало сквозь открытые окна. Аля отдыхала.

В Жаворонках автобуса пришлось ждать дольше, чем электричку. Дорога уходила от станции в лес. Аля подумала, куда потом в лесу свернет дорога — налево или направо? К чему вспоминать, что было. Как они стоят, плотно прижавшись друг к другу. У самых их ног колышется трава, дрожит каждым своим колоском…

Было и прошло. У Игоря прошло. Иначе зачем появилась другая девушка? Зачем он разрешает ей быть около себя? Она пришла за ним даже в училище. Добивается его дружбы. А может, уже и не добивается, а добилась? Что ж, когда-нибудь Игорю придется добиваться Али заново, если он о ней вспомнит. Мир твой и из твоих рук — это и есть твоя судьба. Але теперь самой надо решать свою дальнейшую судьбу. Что скажешь, милый Пифагор?

Автобус был старым, пыльным. Двери его со скрипом раскрылись, впуская пассажиров. Все как-то быстро разместились. Наверное, благодаря кондукторше. Многих она знала в лицо, с нею здоровались. Она сказала, что возит сегодня гостей на конный завод. Аля поняла — узнавать, где сходить, не понадобится. Почти все выйдут на заводе.

Поехали лесом. Дорога прямая. Пересекли большое шоссе и свернули налево. Аля подумала: налево — коня потеряешь. Но едет она на конный завод! Смешно.

В автобусе шел разговор об аукционе, люди смотрели печатные программки, буклеты; у некоторых Аля видела приглашения с оттиснутой на обложке серебряной подковой. А как же она? Прочитала афишу и едет. Вдруг не пустят? Прокатится на автобусе туда и обратно, ничего страшного.