Виктор Драгунский - Денискины рассказы

Тут моя соседка перестала петь. Все вокруг сердито зашумели.

Люди сходили с лестницы и шли себе спокойненько домой, чтобы утром прийти обратно. Я не мог идти спокойненько домой. Я не помнил, где живет дядя Миша. Я не знал, как к нему проехать. Пришлось мне придерживаться компании тех, кому негде ночевать. Их тоже было много, и они все пошли в ресторан ужинать. И я пошел за ними. Все сели за столики. Я тоже сел. Занял место. Тут недалеко стоял телефон-автомат, междугородный. Я позвонил в Москву. Кто бы, вы думали, снял трубку? Моя собственная мама. Она сказала:

– Алло!

Я сказал:

– Алло!

Она сказала:

– Плохо слышно. Кого вам нужно?

Я сказал:

– Анастасию Васильевну.

Она сказала:

– Плохо слышно! Марию Петровну?

Я сказал:

– Тебя! Тебя! Тебя! Мама, это ты?

Она сказала:

– Плохо слышно. Говорите раздельно, по буквам.

Я сказал:

– Эм-а, эм-а. Мама, это я. Она сказала:

– Дениска, это ты?

Я сказал:

– Я вылечу завтра в семь часов утра. Наш московский аэродром закрыт, так что все благополучно. Пусть пэ-а-пэ-а вэ-эс-тре-тит эм-е-ня-меня!

Она сказала:

– Хэ-а-рэ-а-шэ-о!

Я сказал:

– Ну, будь зэ-дэ-о-ро-вэ-а!

Она сказала:

– Жэ-дэ-у! Папа выйдет встречать ровно в семь!

Я положил трубку, и у меня сразу стало легко на сердце. И я пошел ужинать. Я попросил принести себе котлеты с макаронами и стакан чая. Пока я ел котлеты, я подумал, увидев, какие здесь широкие, удобные стулья: «Э-э, да здесь прекрасно можно будет поспать на этих стульях».

Но покуда я ел, случилось чудо: ровно через полминуты я увидел, что все стулья, совершенно все, заняты. И подумал: «Ничего, не фон-барон, высплюсь и на полу! Вон сколько места!»

Просто чудеса в решете! Через полсекунды смотрю – весь пол занят: пассажиры, авоськи, чемоданы, мешки, даже дети, просто ступить некуда. Вот тут я даже обозлился!

Потом я пошел, осторожно ступая меж сидящих, лежащих и полулежащих людей. Просто пошел погулять по аэровокзалу.

Гулять среди спящего царства было неловко. Я посмотрел на часы. Уже половина двенадцатого.

И вдруг я дошел еще до одной двери, на которой было написано: «Междугородный телефон». И меня сразу осенило! Вот где можно прекрасно поспать. Я тихонько открыл обитую войлоком дверь.

Стоп! Пришлось сразу отпрыгнуть: там уже устроились двое. Дядек. Офицеров. Они смотрели на меня, а я на них.

Потом я сказал:

– Вы кто такие?

Тогда один из них, усатый, сказал:

– Мы подкидыши!

Мне стало их жалко, и я спросил по глупости:

– А где же ваши родители?

Усатый скорчил жалобную рожу и как будто заплакал:

– Пожалуйста, прошу вас, найдите мне мою папу!

А второй, который был помоложе, захохотал, как тигр. И тогда я понял, что этот усатый шутит, потому что он тоже засмеялся, а за ним засмеялся уже и я. И мы хохотали теперь уже втроем. И они поманили меня к себе и потеснились. Мне было тепло, но тесно и неудобно, потому что все время звонил телефон и ярко горела лампочка.

Тогда мы написали на газете крупными буквами: «Автомат не работает», и молодой вывернул лампочку. Звонки затихли, света нет. Через минуту мои взрослые друзья задали такого храпака, что просто чудо. Похоже было, будто они пилят огромные бревна огромными пилами. Спать было невозможно.

А я лежал и все время думал о своем приключении. Получалось очень смешно, и я все время улыбался в темноте.

Вдруг раздался громкий, совершенно незаспанный голос:

– Вниманию пассажиров, летящих рейсом Ленинград – Москва! Самолет «Ту-104» номер 52-48, летящий вне расписания, вылетает через пятнадцать минут, в четыре часа пятьдесят пять минут. Посадка пассажиров по предъявлению билетов с выхода номер два!

Я мгновенно вскочил, как встрепанный, и принялся будить моих соседей. Я говорил им тихо, но отчетливо:

– Тревога! Тревога! Подъем, вам говорят!

Они сейчас же вскочили, и усатый нащупал и ввернул лампочку.

Я объяснил им, в чем дело. Усатый военный тут же сказал:

– Молодцом, парень!

Я с тобой теперь в любую разведку пойду.

– Не бросил, значит, своих подкидышей?

Я сказал:

– Что вы, как можно!

Мы побежали к выходу номер два и погрузились в самолет.

Красивых девушек-стюардесс уже не было, но нам было все равно. И когда мы поднялись в воздух, военный, который был помоложе, вдруг расхохотался.

– Ты что? – спросил его усатый.

– «Автомат не работает», – ответил тот. – Ха-ха-ха! «Автомат не работает»!..

– Надпись забыли снять, – ответил усатый.