Астрид Линдгрен: Южный Луг

Ущелье становилось всё уже и уже и наконец сделалось таким тесным, что только исхудавший от голода ребёнок мог по нему проползти.

— Это ущелье до того узко! А тропинка, по которой мы идём, настолько тонка! — сказал Маттиас. — Но мы с тобой — ещё тоньше!

— Да уж, хозяин Трудолюбивого Муравья позаботился о том, чтобы моё бедное тельце смогло прошмыгнуть куда угодно, — согласилась с ним Анна.

Наконец ущелье кончилось.

— Вот мы и перебрались через горы! — воскликнула Анна. — А где моя птица?

Маттиас неподвижно стоял в зимнем лесу и прислушивался.

— Она здесь, за стеной, — сказал он. — Слышишь, как она поёт?

В самом деле, перед ними стояла высокая каменная стена, а в стене — ворота. Ворота были слегка приоткрыты, словно кто-то только что вошёл в них и забыл за собой закрыть.

Зимний день выдался холодный и морозный, перед каменной стеной возвышались огромные сугробы, а из-за стены весенняя вишня протягивала детям свои ветви, усыпанные белыми цветами.

— Дома, на хуторе Южный Луг, у нас тоже росли вишни, — сказала Анна, — но даже там они не цвели зимой.

Маттиас взял Анну за руку, и они вошли в ворота.

И тут дети увидели красную птицу, её первую увидели они за воротами. Птица сидела на берёзе, а берёза была покрыта маленькими зелёными курчавыми листочками, потому что по эту сторону каменной стены звенела светозарная весна. Сердца Маттиаса и Анны тотчас переполнились весенней отрадой. На деревьях ликующе распевали тысячи маленьких птичек, повсюду журчали весенние ручьи, куда ни глянь — полыхали яркие весенние цветы, а на лугу, зелёном, как в раю, играли дети. Да, здесь было множество детей, они играли, вырезали из древесной коры кораблики и пускали их в ручьях и канавах. Они выстругивали себе деревянные свистульки и насвистывали на них веселые мелодии, казалось даже, что это поют настоящие скворцы. Все дети были одеты в нарядные разноцветные платья и костюмчики: красные, голубые, белые. Мальчики и девочки походили на чудесные весенние цветы, блистающие яркостью красок на фоне зелёной травы.

— Они даже не знают, что на свете есть серые полевые мыши, — печально сказала Анна.

И в тот же миг заметила, что они с Маттиасом стали совсем не похожи на полевых мышей: Маттиас неожиданно оказался в ярком красном костюмчике, а она сама — в ярко-красном платье.

— За всю мою детскую жизнь со мной ни разу не случалось ничего более удивительного! — воскликнула Анна. — Но куда же мы всё-таки попали?

— Вы попали на Южный Луг, — ответили им ребята, игравшие поблизости у ручья.

— На Южный Луг? Но ведь мы жили там раньше, пока не переехали на хутор Трудолюбивый Муравей и не превратились там в серых полевых мышей. И всё-таки тот Южный Луг был не такой, как этот.

Дети рассмеялись.

— То был совсем другой Южный Луг, — сказали они.

И позвали Маттиаса и Анну играть вместе со всеми.

Маттиас вырезал из коры дерева кораблик, а Анна воткнула в него вместо паруса красное пёрышко, которое обронила в ущелье их замечательная птица.

А потом они спустили кораблик на воду, и он стремительно помчался вперёд по журчащему ручью под своим красным парусом — самый весёлый из всех самодельных кораблей.

А ещё они построили водяное колесо, которое тут же завертелось в ярком солнечном свете, и залезли в ручей, шлёпая голыми ногами по мягкому песчаному дну.

— Ах, до чего же мои ноги любят мягкий песок и нежную зелёную траву! — сказала Анна.

И вдруг чей-то голос позвал:

— Дети, идите скорее сюда!

Маттиас и Анна остановились как вкопанные возле своего колеса.

— Чей это голос? — спросила Анна.

— Это наша мама зовёт нас, — ответили дети.

— А-а, но ведь нас с Анной она не звала, — сказал Маттиас.

— Как не звала? — возразили дети. — Она всех звала.

— Но ведь это ваша мама, — сказала Анна.

— Наша, — ответили дети. — Но не только. Это мама всех детей.

И тогда Маттиас и Анна вместе со всеми детьми побежали через луг к маленькому домику, где их ждала Мама. Было сразу видно, что это Мама, у неё были Мамины глаза, которые ласкали взглядом каждого ребёнка, и Мамины руки, которые тянулись ко всем детям, толпившимся вокруг неё. Она испекла для них блины и свежий хлеб, сбила масло и приготовила сыр. Дети могли есть всё это сколько хотели, сидя прямо на траве.