Астрид Линдгрен: Несколько слов о Саммэльагусте

А теперь всем, кто хочет меня послушать, я расскажу об одном маленьком смоландском мальчике, которого звали Самуэль Август. Нет-нет-нет, как же можно нарекать маленького мальчика таким большим именем! Однако родители Самуэля Августа именно так и сделали.

Конечно, это случилось давно, давным-давно, ещё до того, как маленьких мальчиков стали называть Ян, или Крисгер, или Стефан. Ну что ж, Самуэль Август — так Самуэль Август!

В тот день, когда крестили Самуэля Августа, в Смоланде выпало так много снега, что занесло все пути. Ехать приходилось наугад, там, где, казалось, под снегом была дорога. Родители Самуэля Августа не сомневались, что предприняли грандиозное путешествие, отправившись со своим орущим чадом на санях в такую даль — в церковь. Может, поэтому им и пришло в голову дать ему столь длинное и помпезное имя.

Но когда Самуэль Август подрос и братья стали громко окликать его по имени, то звучало это просто как «Саммэльагуст». А было у него четверо братьев. Видели бы вы избушку, в которой они жили! В ней помещались всего лишь одна комната и кухня. И когда все мальчишки сидели дома, в избушке стоял несусветный гвалт. В комнате находился большой очаг, возле которого братья грелись в зимние вечера.

— В очаге не было заслонки, которую закрывают, чтобы удержать в печи тепло, когда огонь уже потух. Лишь большая дыра темнела вверху, в печной трубе. Через эту дыру и увидел впервые Саммэльагуст месяц на небе. А случилось всё в тот день, когда он встал на камни очага и заглянул под печной колпак. Месяц висел прямо посреди отверстия в трубе. Ну разве это не забавно — смотреть на месяц сквозь печную трубу?

Зимой, по ночам, у них в избушке было холодно. Каждый вечер отец Саммэльагуста нагревал у огня большую овчину, которой укутывал на ночь пятерых своих мальчишек. Под овчиной было тепло и здорово! А вот каково было выползать из-под овчины по утрам — можете себе представить! В избушке стоял такой холод, что в бочке на кухне замерзала вода! Отцу Саммэльагуста приходилось пестиком из ступки колоть в бочке лёд — это первое, что он делал зимой по утрам.

Пестик со ступкой были самыми любимыми игрушками Саммэльагуста. Никаких других игрушек в те времена в маленьких смоландских домишках не водилось. Саммэльагуст называл ступку «большим поездом», а пестик — «малым поездом» и катал их по полу. Но так он играл, когда был совсем маленьким. А как только он чуть-чуть подрос, то нашёл себе множество других забав.

Зимой Саммэльагуст катался с братьями на салазках. Не многим деревенским ребятишкам в Швеции доводилось кататься с таких «горок», как этим мальчикам. Их избушка стояла так высоко! И на целые полмили от неё, до самого железнодорожного поселка внизу, шли сплошные горы ужасающей высоты. Да, поистине это были самые высокие горы в Швеции. И с них мальчишки со свистом съезжали на своих дровнях. Дровни — это большие сани, на которых возят брёвна и дрова.

Надо же, и как только Саммэльагуст и его братья не разбились, катаясь с таких гор! И — знаете что? — кое-где вдоль горного спуска шли отвесные обрывы, и почти под полозьями саней, в которых ехали ребята, мелькали верхушки деревьев, росших на дне оврагов. Править санями надо было умело. Почти на середине горного склона санный путь делал крутой поворот. И представляете, что было бы, если бы дети не сумели свернуть! Сани съехали бы тогда прямо на верхушки деревьев! Но Саммэльагуст и его братья умели сворачивать! В другом месте санный путь шёл через узкий горный проход и был крепко зажат с двух сторон огромными каменными глыбами. Это место называлось очень забавно — «Тиски-Для-Сырной-Запеканки». А почему оно так называлось? И не спрашивайте! Ведь сырная запеканка считается в Смоланде праздничным блюдом, так что горный проход получил прекрасное имя. Саммэльагуст с братьями бодро и уверенно проезжали в санях через «Тиски-Для-Сырной-Запеканки». Они и не думали о том, какое страшное несчастье могло бы произойти, столкнись они здесь с настоящей санной повозкой, с запряжёнными в неё лошадьми. Разминуться друг с другом в «Тисках-Для-Сырной-Запеканки» было невозможно и притормозить на такой скорости — тоже.