Валентина Осеева - Динка

Не обращая внимания на тревожные знаки Лени и на строгий вопросительный взгляд репетитора, она вскарабкалась на подоконник и, задернув за собой занавеску, скромно уселась там, сложив на коленях руки.

— Что это за явление? — недовольно опросил студент. Леня подбежал к девочке и взволнованным шепотом начал умолять ее уйти:

— Макака… Я же тебя прошу… Он может рассердиться… Репетитор нетерпеливо постукивал по столу пальцами, потом встал, широким шагом подошел к окну, отодвинул занавеску, за которой скрывалась Динка, и строго спросил:

— Ты зачем здесь?

— Я с Леней… Мы вместе… — пробормотала Динка.

— Это ни к чему. Ты нам мешаешь, — сказал репетитор. Легко, как перышко, он перенес ее к порогу, открыл дверь:

— Ступай!

Леня ожидал, что Динка заупрямится, будет добиваться… Но за дверью было тихо. Репетитор вернулся к столу.

— Исчадие ада, — как бы мимоходом сказал он, придвигая к себе аккуратную горку тетрадей.

Леня не понял, но переспрашивать не решился.

«Это что-нибудь из закона божия», — подумал он, вытаскивая из ящика стола новенький учебник Ветхого завета. Но репетитор не обратил на него внимания. Задумавшись, он сидел, поглаживая ладонью гладкую поверхность стола. Репетитор решал первую трудную задачу: с чего начать?

Леня, присев на кончик стула и вытянув шею, напряженно ждал. Неожиданно, словно приняв какое-то решение, студент круто повернулся к своему ученику.

— Да! В наших судьбах с тобой есть много похожего… Ну, об этом мы еще поговорим, а сейчас я проверю твой багаж… Стой! Не вздумай выдвигать из-под кровати свой чемоданчик! — громко расхохотался репетитор, видя, что Леня испуганно и нерешительно смотрит на дверь. — Вот этот багаж — в твоей голове… Ну, знания, которые ты там накопил за свои годы…

Смех студента, неожиданный и громкий, совершенно успокоил мальчика. Ленька вдруг освободился от какой-то тяжести и напряжения, сдавливающего его словно обручем… Закинув голову, он тоже разразился счастливым мальчишеским смехом и, утирая рукавом нос, сказал:

— А я думал, обыск! В моей башке все сразу вверх тормашками перевернулось! Вот, думаю, куда заехали, и опять обыск! Вскочил было бежать предупредить своих!

— Подожди, — живо перебил его репетитор. — Что-то наплел ты несуразное… Почему это у вас могли быть обыски?

— Ого! — усмехнулся Ленька. — Мы птицы стреляные! Но, боясь сделать какую-нибудь промашку, он откашлялся и, поспешно придвинув к репетитору один из учебников, раскрыл заложенную бумажкой страницу:

— Вот тут я читаю…

Потом, выбрав одну из тетрадок в линейку, положил ее перед репетитором.

— А вот как пишу… Это мне Алина поправляла… Вон красным карандашом все крест-накрест перечеркнула. — Он перевернул страницу: — А это Мышка… Она осторожненько поправляет… Только одни ошибки… и то, чтоб не обидеть…

Вася наклонился. Внизу страницы, исписанной Ленькиными каракулями, стояла отметка «четыре» и подпись: «Мышка».

Он перевернул страницу и посмотрел на другую, резко перечеркнутую красным карандашом. Там стояла отметка «два» и подпись: «Алина».

— Интересно, — усмехнулся студент. — Сразу видно два характера…

Он вспомнил застывших у дверей девочек и живо спросил:

— Кто же из этих девочек Алина, а кто Мышка?

— Да их сразу видно! Которая постарше, глаза такие голубые, — это Алина, а тоненькая, беленькая, — это Мышка!

Репетитор прищурил глаза, снова припоминая безмолвную сцену у дверей, и вдруг с готовностью кивнул головой:

— Да, да… Они разные, это верно… Родные сестры?

— А как же, все трое родные. А это их мать, что потом пришла, заторопился Леня.

— Погоди… А этот лохматый шарик, что сначала встретил меня в передней, а потом эдакой смиренницей уселся на окошке? Чья это такая?

— Да это Макака! — засмеялся Ленька. — Для нее закон не писан!

— Ну-ну! — покачал головой Вася. — Трудная у тебя компания! А эта девчонка действительно макака! Ей бы только по деревьям лазить!

— Она может! Она что хочешь может! Ничего не боится! — с гордостью сказал Ленька.

— Оно и видно! Балованная… Я б ее драл с утра до вечера! — неожиданно сказал студент. Леня махнул рукой.

— Не стали бы! — уверенно сказал он и добавил со счастливой многообещающей улыбкой: — Вот узнаете нашу семью, тогда будете иначе думать. А я их всех люблю!

— И эту, голубоглазую? — подозрительно спросил студент.

— И ее… — немного помедлив, сказал Леня.

— Не думаю, — уверенно заявил студент. — Уж очень она барышня…