Алексей Ливеровский - Тихий берег Лебяжьего, или Приключения загольного бека [Повесть]

Наконец появился Алька. И сразу Юрка. Молча отдал Альке фонарик, сел и принялся ковырять палочкой землю. Алька показал рукой в сторону Столярова дома:

— Ты был там? Покажи ухо!

Юрка долго не отвечал, голову не поднимал, палочкой ковырялся, большую уже дырку вырыл. Потом поднял глаза на Альку и сказал, презрительно поджав губы:

— Я там был. Никакого уха нет, ничего нет, все враки, бабьи сплетни.

Мы, проверщики, молчали, не знали, что сказать. Алька заметил, обнахалился и закричал:

— Ты врун-брехун! Никуда не ходил, дома спал. Я знаю. Врун! Врун!

Юрка покраснел, потом побелел, шрамик на губе прямо вспыхнул, с ним всегда так, если очень злится, и ткнул Альку кулаком в нос, не сильно. Алька хотел дать сдачи, мы не позволили. Тогда он убежал в дом.

Ванька Моряк удивился:

— Юрка! Ты же был, мы видели, почему Альке не сказал?

Юрка вскочил:

— Видели? Видели? Что видели?

— Как ты бежал от Столярова дома.

— А-а, — протянул Юрка, успокоился, сел, забросил палочку далеко в крапиву. — Ну вас всех!

Нам непонятно, что мы еще могли увидеть, не успели спросить, как явился Алька. Остановился в позе перед Юркой и бросил ему к ногам тети Зинину вязаную варежку. Мы, мальчики, поняли и конечно промолчали. Девчонки не выдержали, заорали, завизжали:

— Дуэль! Дуэль!

Надо было обсудить дуэль тайно от взрослых, и мы собрались у бани. Поединок был назначен на послезавтра. Ванька Моряк сказал, что самое меньшее день надо на подготовку. Алька взял секундантом Алешку, Юрка — Ваньку Моряка. Надо было выбрать оружие. Пистолетов не было. Очень много спорили. Сначала решили, что пусть стреляются из ружей, но духовое ружье было одно, и еще спрятанное у Алькиной мамы. Из рогаток нельзя: можно выбить глаз. Нинка предложила деревянные сабли и щиты. Всем понравилось. Юрка отказался, сказал презрительно, что деревянными саблями дерутся только дети. А я знаю, у него на чердаке спрятана большая сабля с длинной поперечиной, как у крестоносцев. У Альки тоже есть. Правда, они в них уже давно не играют.

Алька предложил стреляться из лука. Это было несправедливо. У Альки лук привезен из города, покупной, железный, страшно сильный и стрелы длинные, ровные, с перьями на хвостиках. У Юрки самодельный, из можжевельника, и стрелы наколоты из простой доски. Они с тупыми наконечниками и без перьев. Несправедливо.

Ванька Моряк предложил пояса. У них на флоте дерутся поясами с медными пряжками, здорово получается. Он предложил свой пояс. Это понравилось, только не было второго такого.

Долго решали, как быть, и получилось, что лучше всего бокс. Только где достать перчатки? Моряк предложил вместо перчаток намотать на руки побольше и потуже веревки. Тогда не расшибешь костяшки пальцев.

Еще неизвестно было, когда считать конец дуэли. Тоже долго спорили, и опять неожиданно раздался скрипучий голос Сережки. Он сидел верхом на банной крыше и оттуда вякал:

— Дуэли бывают до первой крови или до поверженья.

Нам не хотелось с ним соглашаться. Он ушел. Ванька Моряк — будто сам придумал — посоветовал, чтобы дрались, пока кровь не пойдет или когда один не сможет встать.

Место для дуэли выбрали у «Семи берез». Это обрывистый мыс над речкой. В общем, так, чтобы труп свалился прямо в пропасть, как у Лермонтова. Алешка Артист встал на камень и продекламировал:

— «Я выстрелил… Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было. Только прах легким столбом еще вился на краю обрыва».

Самое главное, чтобы взрослые не помешали. Нинка, она здорово лазает по деревьям, должна во время дуэли сидеть на одной из берез и, если увидит, что идут взрослые, закричать: «Вендетта! Вендетта!» С другой стороны на страже будет стоять Галя.

Время дуэли — завтра утром. Хотели сначала после обеда, когда почти все взрослые спят или дома сидят и не пойдут к речке, потому что купаться на полный желудок страшно вредно. Решили утром. Ванька Моряк посоветовал Юрке и Альке надеть чистые рубахи, так полагается перед боем.

На дуэль пришли все, кроме Муси: она боится крови. Зато пришла подруга Гали, Наточка из Лоцманского. Высокая и тощая, руки-ноги как спички и в носу полипы. Поэтому страшно гнусавит. Ее раз спросили — она шла в лавку Пульмана:

— Наточка, куда идешь?

— К Пульманэ.

Так мы ее и дразним. Один спрашивает:

— Наточка, куда идешь?

Другой отвечает:

— К Пульманэ.

Ей очень понравилось, что у нас будет дуэль. Сказала:

— Лоцмановские неинтэресно играют, у вас интерэснее.