Тамара Крюкова: Узник зеркала

— Твоё имя как? — спросила девчонка.

— Глеб.

— Глеб. — Она медленно, точно пробуя на вкус, повторила его имя. — Хорошее имя, доброе, будто хлеб.

— Ой, я ведь принёс тебе поесть, — спохватился мальчик. — Только сначала надо смазать царапину. Пойди умойся.

Он достал из свёртка баночку с мазью, что тайком позаимствовал у лекаря. Марика недоумённо уставилась на мальчишку.

— Ты ослеп? Я уже умылась.

Она продемонстрировала грязные потёки на щеках. Глеб молча покачал головой и подвёл её к фонтану.

— Мойся как следует. Баронессе не пристало ходить чумазой. И ещё я принёс тебе вот это. — Он протянул ей костяной гребень с тонким золотым орнаментом на ручке.

— Это мне?!

Вещь была недешёвой. Что, если его мать хватится гребня? Девочка помотала головой, отстраняя подарок.

— Отнеси его своей матери, а то скажут, что я украла. Они всегда так говорят. Дочь цыганского барона никогда не станет воровкой;— Она возмущённо топнула босой ногой, словно ставя точку под своим утверждением.

— Не бойся, никто не обвинит тебя. Это мой гребень, так что никто не заметит, что он исчез.

Секунду поколебавшись, девчонка выхватила гребень у мальчика из рук и, поцеловав, прижала к груди, точно кто-то собирался отнять её первый в жизни подарок.

Глеб стоял против солнца. Его пушистые волосы, как нимб, золотым ореолом сияли вокруг головы. На мгновение Марике показалось, что он не мальчишка, а ангел, сошедший на землю. И он такой же добрый. Он подарил ей гребень.

Цыганка решительно подошла к фонтану и на этот раз от души тёрла руки и лицо, намываясь, будто перед Пасхой. От холодной воды её щёки раскраснелись. Румянец придал смуглой коже нежный оттенок. Умытая и расчёсанная, она преобразилась. Огромные блестящие глаза и богатая копна волос делали её настоящей красавицей.

На скамейке возле фонтана Марика чувствовала себя не в своей тарелке. Она знала, что в частных владениях цыган не жалуют. Этот необычный мальчишка был очень добр к ней, и ей вовсе не хотелось, чтобы ему из-за неё досталось от хозяев. Поёрзав, она сказала:

— Тебя заругают, если увидят со мной.

— Успокойся, никто меня не заругает, — сказал Глеб и для пущей убедительности добавил: — Если хочешь знать, мой дед был бакалейщиком, а маме в крёстные взял нищенку, которая постучалась в дом за милостыней.

Глеб не стал уточнять, что потом нищенка оказалась феей, ведь дед тоже узнал об этом много позже крестин.

— Значит, твой дед такой же чокнутый, как ты, — широко улыбнулась девчонка.

Они устроились в более укромном месте. Марика с таким интересом доставала из пакета булочки, ветчину, сыр и яблоки, точно это были рождественские подарки. Принесённая Глебом снедь была для неё настоящим пиршеством. Она принялась с аппетитом уплетать бутерброды, но увидев, что мальчик не разделяет с ней трапезу, прекратила жевать:

— Зачем не ешь?

— Не хочу.

— Врёшь. Как можно не хотеть есть?

— Я недавно обедал. Это для тебя.

— Значит, всё, что не съем, я могу взять себе?

— Конечно.

Марика оценивающе посмотрела на еду, вздохнула и серьёзно произнесла:

— Нет, съем, даже если лопну. Иначе всё равно отнимут.

Непосредственность девчушки забавляла Глеба, и он едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Насытившись, Марика обстоятельно подобрала крошки, хотела облизать пальцы, но под взглядом Глеба смутилась, поняв, что в его доме так не поступают, и «культурно» обтёрла руки об юбку.

— Твой отец тут служит? — спросила она.

— Да, вроде того, — уклончиво ответил Глеб. Он боялся, что если Марика узнает, кто он на самом деле, то сбежит и не станет больше с ним разговаривать, поэтому перевёл разговор на другую тему: — А почему те мальчишки гнались за тобой?

Марика нахмурилась и передёрнула плечами.

— Вчера они подкараулили меня и отняли весь дневной заработок. Не думай, я не попрошайка, клянусь. Я хорошо танцую, — добавила она, глядя Глебу в глаза. Он поделился с ней хлебом, и она не хотела, чтобы он думал о ней плохо.

— А сегодня они опять хотели сыграть с тобой ту же штуку?

— Ты что! Никто не может безнаказанно так со мной поступать!

— Тогда почему они преследовали тебя?

— Я надела их главарю на голову глиняный горшок. — Марика хихикнула при воспоминании. — Видел бы ты, как он тыкался своей дурацкой башкой, пытаясь стряхнуть его. Жалко, горшок раскололи. Его голова меньше стоит.

— Но они ведь могут отомстить тебе. Надо что-то сделать, помешать им.