Тамара Крюкова - Кубок чародея

Глеб вздохнул и, не давая себе времени на сомнения, широким шагом направился по аллее. Вдруг в просвете между деревьями мальчик увидел фигуру, закутанную в белый саван. Сердце его забилось часто-часто, точно после быстрого бега. Кому понадобилось в столь поздний час бродить в окрестностях дворца? Собрав всё своё мужество, Глеб перебежками добрался до кустов, осторожно раздвинул ветки и увидел… статую Афродиты, что испокон веков стояла возле фонтана, отражаясь в тёмном зеркале воды. Глеб невольно улыбнулся. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что большинство страхов и опасений существует лишь в нашей фантазии. Это открытие придало ему храбрости.

— Привидений нет, — подбодрил он себя и двинулся дальше.

Глеб нарочно громко шуршал гравием, чтобы доказать себе, что совсем не боится, ну разве только чуть-чуть. Однако, когда он свернул на узкую дорожку, ведущую к беседке, где стояла козлоногая статуя Пана, смелости в нём поубавилось. Кусты боярышника росли по обеим сторонам дорожки так густо, что ветви их переплетались друг с другом. Сумеречный свет почти не проникал в этот нерукотворный тоннель.

— Ничего страшного. Это всего лишь статуя, — шёпотом сказал Глеб и ступил под зелёный свод. Сделав пару шагов, он не выдержал и бегом, точно за ним гнались, помчался по аллее.

Выскочив из-под деревьев, мальчик остановился и перевёл дух. В угасающем свете заката ему показалось, что козлоногий Пан, лукаво прищурившись, язвительно улыбнулся. Глеб попятился, готовый припустить во все лопатки, но вспомнил про ветку бузины.

— Ты всего лишь статуя и не причинишь мне вреда, — вслух сказал мальчик, опасливо обходя Пана стороной.

Статуя молчала. Вокруг не было ни души. Глеб приблизился ко входу в беседку. Сердце его радостно забилось: он сумел победить страх и дойти до конца. Пусть Гордей в этом убедится.

Мальчик поспешно воткнул ветку бузины возле беседки и застыл, раскрыв рот от удивления. Стоило ветке коснуться земли, как та, словно по волшебству, вросла и стала давать побеги, на которых мгновенно набухали почки и распускалась листва. Не успел Глеб опомниться, как перед ним вырос высоченный раскидистый куст бузины. Лето только вступало в свои права, а куст был обсыпан зрелыми красными ягодами. Ноги у Глеба сделались ватными, на лбу выступили капельки пота.

— Значит, пришёл-таки. А я уж заждалась, — услышал он у себя за спиной незнакомый голос.

Глеб обернулся. Перед ним стояла престранная старуха. Она ловко подхватила шлейф рыжей юбки и подоткнула его за пояс, чтоб не путался под ногами. Вытянутая физиономия бабки расплылась в улыбке, но в прищуренных глазках, буравящих мальчика, не таилось и намёка на приветливость. У Глеба по спине пробежал холодок. В старухе было что-то ведьмовское.

— Не бойся бабушку. Я ведь для твоей пользы стараюсь, — сладко проворковала Ведунья.

— Я и не боюсь, — пятясь, прошептал Глеб.

— Вот и славно. Верно говорится: волков бояться — в лес не ходить. Коли пришёл, на попятную идти негоже, — кивнула она.

— Зачем вы хотели меня видеть?

— Чтобы открыть тебе страшную тайну, — Старуха огляделась, будто опасаясь, что кто-то мог подслушать их в этом уединённом месте, и заговорщически зашептала: — Вы с Гордеем не братья. Один из вас — подкидыш.

— Этого не может быть. Мы близнецы, — возразил Глеб точно так же, как прежде Гордей.

— Ваше сходство обманчиво. Это дело рук ма— гии. На самом деле только в одном из вас течёт королевская кровь. А другой — всего лишь двойник. При помощи колдовства можно сотворить и не такое, — хихикнула старуха и ткнула в Глеба костлявым пальцем, будто поставила точку под сказанным.

— Нет! Неправда! Я не подкидыш! — выкрикнул мальчик.

Звук собственного голоса придал ему смелости, и он с вызовом посмотрел ведьме в глаза.

— Ишь какой запальчивый! Конечно, ты самый что ни на есть истинный наследник престола, — согласилась старуха.

— Но ведь вы сказали…

— Разве я хоть словом обмолвилась про тебя, касатик? Гордей тебе не брат, а самозванец! — топнула ногой Ведунья.

Мальчик обескураженно глядел на колдунью, не веря своим ушам. Если всё это правда, то отец пожалеет, что был так несправедлив к нему. Может быть, старуха вовсе не ведьма? Мало ли что покажется ночью со страху. Во всяком случае из всех она единственная приняла его сторону а не Гордея.

— Но почему родители скрывают это от нас? — спросил Глеб уже без прежней настороженности и враждебности.