Владимир Кузьмин - Оставайтесь на нашем канале

Лёшка не переставал удивляться способности Артёма Николаевича создавать вокруг себя жизнерадостную атмосферу. Приходишь на съёмки и встречаешь невысокого мужчину с бледным, порой серого оттенка, лицом, потому что работает он едва ли не круглые сутки. И глаза усталые-усталые. Но начинают собираться люди, и режиссёр вдруг за считаные секунды заставляет себя встряхнуться, в глазах появляется блеск, на щеках — румянец, и вокруг прямо волны энергетические кругами расходятся и народ заряжают. Тут пошутит, там прикрикнет, но без злости, здесь анекдот к месту расскажет — и всем становится весело и… как-то азартно, что ли? Не получается у кого-то на съёмках сыграть или сделать, как режиссёру надо, он может в двух словах объяснить, а то и показать так, что со смеху слёзы течь начинают и грим размазывается. И красивым в такие минуты делается, девчонки почти поголовно влюбляются.

И пока работа идёт, кажется, что ты в игрушки играешь. Правда, потом-то чувствуешь, что ноги сами собой подгибаются и даже лицо устало. Удивительно, но лицо в самом деле уставало: от яркого света, от грима, от необходимости фиксировать гримасы. От ветра и холода тоже уставало, если снимали на улице.

Но всё равно было интересно, даже захватывающе. Такие слова, как реприза, скетч, гэг, сами собой становились понятными и привычными, а все вокруг так увлекались работой, что даже гримёры и простые рабочие начинали давать очень дельные советы. При этом каждый знал и понимал, когда можно со своими подсказками вылезать, а когда стоит помолчать в тряпочку.

Через неделю съёмки стали такими же привычными, как уроки в школе. Кстати, эпизоды с уроками снимали в родной гимназии. Но в воскресенье, когда никого не было. Больницу же обустроили прямо в коридорах «ТВ-Сибирь»: повесили на стены плакаты медицинского содержания, таблички с указанием специализации врачей на двери, в одном кабинете поставили стеклянный шкафчик со всякими больничными штуковинами. Ребята из массовки в коридоре изображали очередь. Начало казаться, что даже воздух запах лекарствами. Некоторые из сотрудников телеканала, кто были не в курсе событий, уверились в том, что у них проходит амбулаторное обследование, и пошли узнавать у начальства, почему их не предупредили заранее.

Всякие забавные и курьёзные происшествия случались чуть ли не каждый день. Сцены, где Лёшка и Серёга превращались в сотрудников ГИБДД, снимали на дороге, ведущей к какому-то дачному кооперативу. Зимой, да ещё в будние дни, она была совершенно безлюдна. Автомобиль — студийные «Жигули» — отъезжал за поворот, разворачивался и вновь появлялся на дороге, а Лёшка с Серёгой останавливали его, размахивая полосатой палочкой. И надо же такому случиться, что при съёмках очередного дубля из-за поворота выехали точно такие же «Жигули». Но чужие. Никто разницы не заметил, и их тормознули, как свои родные. Вот тут-то все и удивились. Ребята — тому, что за рулём вместо актёра сидит незнакомая дамочка. Та — возрасту гаишников, но больше всего — самому присутствию их в этом месте и светящим прямо в лицо прожекторам. Она так и заявила: «Что тут за чертовщина творится?» А тут Лёшка ещё фуражку снял и рожки продемонстрировал. Визгу было! Объяснять всё пришлось долго, с подробностями. Не обошлось без валерьянки.

Через пару недель в расписании появился новый пункт: озвучка заставки.

По телестудии разносилось довольное порыкивание Арона Арнольдовича. Он почему-то стал все «р» произносить раскатисто и громогласно.

— Аррртемио, подтверррди ещё ррраз, что я гений!!! — требовал он от Артёма Николаевича.

— Подтверждаю! А теперь вали в гостиницу, ты мне завтра живой и в рабочем состоянии нужен, а не в разобранном.

— Обижаешь! Арра знает, когда можно и когда нужно. Когда нельзя тоже знает. До завтррррего. Всем пррривет и ррразрррешите откланяться. Пррривет, старриканы! Зррасьтте вама и пока… ма!

Последние слова были адресованы Лёшке и Серёге и прозвучали, когда Арон Арнольдович уже прошествовал мимо них самым твёрдым шагом. Чтобы сказать им эти слова, оборачиваться он не стал. А может, просто не рискнул обернуться, чтобы не потерять направление движения и твёрдость шага.

Артём Николаевич посмотрел ему вслед:

— Одно из лучших его изобретений — автопилот. Пошли смотреть шедевр.

Они прошли в монтажную. Лёшка первым делом обратил внимание на присутствующих. Их было трое, все примерно одного возраста, может, лет под тридцать, все в джинсах и свитерах.