Аделаида Котовщикова: Ох, уж эта Зойка

Зойке даже жаль стало своего дядюшку, и она громко сказала, перебив бабу Маню на полуслове:

— Как тебя, дядя Юра, аппендицит-то подвёл! Был бы ты сейчас на студенческой стройке.

Все засмеялись, хотя что смешного в аппендиците? А дядя Юра вздохнул:

— Твоя правда, Зайка. Если б не сделали мне летом операцию, я бы сейчас был на какой-нибудь студенческой стройке, а не прокисал на даче.

— Зоя, а ты зачем бабу Маню перебила? — нахмурился дедушка. — Перебивать старших не годится.

Зойка удивилась. Все три бабушки очень часто делали ей замечания: «Не вертись, не болтай без конца, не приставай, не перебивай» — да мало ли что ещё. А деда почти никогда не делал замечаний. Что это с ним?

— Она же маленькая, — вступился Глеб. — Она в школу ещё…

— Молчи, вечный защитник! — сказала баба Вера и посмотрела вопросительно на дедушку: — Сергей Никанорович, ну, как? Неужели удалось?

— В основном договорились, — с таинственным видом ответил дедушка. — Теперь надо показать самого ребёнка.

— Какого ребёнка? — спросила Зойка. — Кому показать?

— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — сказал дедушка. — Каша у вас давно остыла. Полный непорядок.

Глеб и Зойка уселись доедать кашу. Потом все вместе ели огромный арбуз, который привёз дедушка. А потом дед вдруг потребовал, чтобы Зойка принесла книжку и почитала ему вслух.

— Так сейчас же не вечер, — недовольно сказала Зойка. — Сейчас надо идти гулять. В лес.

— Если дедушка велит, слушайся! — в один голос сказали баба Вера и баба Люба и почему-то вздохнули.

Зойка притащила из комнаты «Мойдодыра». Но дедушка сказал:

— Больно ты, матушка, хитра. Это ты наизусть знаешь. — Он вытащил из кармана пиджака газету. — Прочитай заголовок вот этой статьи. Что здесь написано?

— Ну, зачем я буду читать про «Уборка — ударный фронт»? — приглядевшись к заголовку, сказала Зойка. — И про хлопок мне неинтересно.

Дядя Юра хохотнул в кулак.

— Поди отсюда! — велела баба Маня. — Рубашку постирай!

— Давайте я почитаю, — предложил Глеб. — Ей очень не хочется.

— Сейчас ещё скажи, что она маленькая, — сердитым голосом проговорил дедушка. — Портишь ты сестру, Глебушка, всё хочешь жизнь ей облегчить. Зоя, карандаш и бумагу принеси.

— Я тебе вечером чёртиков нарисую, — пообещала Зойка. — Самых-самых хороших. А сейчас гулять пойдём.

— Так ты считаешь, что карандаш только для того и существует, чтобы чёртиков рисовать? — Дедушка взглянул на ручные часы. — Успеем на двухчасовой. Полчаса на электричке, да там ещё минут десять-пятнадцать ходу… Оденьте её почище. Руки ей не забудьте отмыть.

— Как? Прямо сейчас повезёшь? — ахнула баба Маня.

— Вот просто сейчас? — заволновалась баба Вера.

— Некогда откладывать, август на исходе, — сказал дедушка. — Поторапливайтесь, дорогие дамы, прошу вас!

Недоумевающую Зойку живо умыли и переодели в чистое платье.

Напрасно она спрашивала:

— Куда мы поедем с дедой? Куда? А Глеб почему не едет?

— Не приставай! — отвечали ей. — Там увидишь.

Зойка и опомниться не успела, как очутилась на скамейке в электричке рядом с дедушкой. За окном стоял на перроне Глеб. Он держался за руку дяди Юры, одетого в чистую белую рубашку, и растерянно махал Зойке.

Внезапно у Зойки набежали на глаза слёзы.

— Глебочку оставили! — всхлипнула она. — Везёшь меня куда-то, ничего не говоришь. Что делается на свете, не пойму!

— Ну-у. Дедушка обнял Зойку за плечи. — Не будешь же ты плакать, такая большая девица? Просто мне надо по делу в ту школу, в которой будет учиться Глеб. И я решил тебя прихватить с собой. О чём тут говорить-то? Смотри, какие домики красивые!

Зойка вытерла глаза, посмотрела в окно и сразу развеселилась. Ехать вдвоём с дедушкой — ведь это такое редкое удовольствие! Жаль только, что Глеба с собой не прихватили.

Огромное здание. И всё в окнах. Окна, окна, окна. А в них стёкла. Кажется, что все стены сделаны из стекла. Счастливый Глеб: в такой красивой школе будет учиться! Прежде чем открыть входную дверь, дедушка сказал:

— Не вздумай там болтать. Молчи и внимательно слушай. И отвечай на вопросы. А сама ни о чём не спрашивай. Поняла?

— Я поняла, — кивнула Зойка. — Молчать и ничего не спрашивать.

— Да, и отвечать на вопросы, если тебя о чём-нибудь спросят.

Широкая-преширокая просторная комната. За загородкой вешалки. Пустые. Ни одно пальто не висит.

— Это тут Глеб будет раздеваться, когда в школу придёт? — шёпотом спросила Зойка.