Святослав Сахарнов - Там живут одни киты

Борис кивнул.

— Я помощник режиссёра, это мой товарищ — оператор. Завтра мы снимаем спуск водолазов. Нам нужны два зрителя: мальчик и девочка. Разрешите вас снять? Федя, сделай пробу!

Оператор достал из-под плаща фотоаппарат и щёлкнул ребят.

— Мальчишка — что, — сказал он. — Вот девочка! Девочка — проблема. По сценарию нужна обязательно беловолосая девочка. Не знаете подходящей?

— Есть тут одна, — сказал Дима. — Я за ней сбегаю!

Когда Дима с Тоськой пришли, на крыльце стояли Борис и Сергей. Режиссер и оператор сидели на табуретках.

— Ах, вот какая она, — сказал оператор, посмотрев на Тоську. — Беловолосая — это хорошо, а вот рост велик. Виктор Ильич, что вы о ней думаете?

— Типаж тот! — сказал помощник режиссёра.

— Девочка, — сказал оператор, — стань, пожалуйста, здесь.

Тоську поставили сначала рядом с Димой, потом с Борисом.

— М-да! — снова сказал оператор. — Я так и думал: на целую голову выше! Девочка-Гулливер…

— У неё отец высокий! — объяснил Борис.

— Затем она кажется намного старше вас. На экране это не будет смотреться.

Тоська стояла красная как флаг.

— А что, если… — сказал помощник режиссёра, посмотрев на Сергея. — Станьте, пожалуйста, рядом!.. Так… Ближе… Девушка — вполоборота!!

Тоська стояла рядом с Сергеем, плечом касаясь его. Одна заколка у неё упала, и волосы рассыпались по щеке.

— Во! — обрадовался Дима. — Вы же одного роста!

— Отлично! — сказал оператор. — Виктор Ильич, а что, если в сценарии указать не «дети», а «юноша и девушка»?.. Внимание, снимаю!.. Ещё раз!

— Что ж, попробуем. Завтра в двенадцать часов на берегу, — сказал помощник режиссёра. — Очень прошу вас быть обоих. Для юноши съёмки — это эпизод, а у девушки может пойти; были случаи — один фильм, второй…

— Я не могу! — сказал Сергей. — Я уезжаю. У меня билет.

— Билет можно обменять.

— Нет.

Помощник режиссёра удивлённо посмотрел на Сергея и вздохнул.

— Очень жаль! Тогда отпустим и девушку.

Тоська повернулась и пошла прочь. Борис и Дима догнали её.

— Ты не расстраивайся! — сказал Дима.

— Сергей просто тип! — поддержал его Борис. — Жалко ему билет поменять!

— И что на него напало? Был человек как человек, а тут…

Тоська шла, отвернув лицо в сторону.

— Подумаешь, кино! — сказал Дима. — Не хотят и не надо. Ведь и верно, самое интересное не артисты, а что там на дне. Завтра посмотрим.

Возвращаясь, Дима встретил Косого Эдика. Эдик шёл, загребая ногами, зябко запахнувшись в пиджак.

— Ты куда? — спросил Дима.

— А тебе что?

— Просто так.

Эдик ушёл вперёд, потом остановился и спросил:

— Слушай, а тут этих, с машиной, не было?

— Из кино?

— Ага.

— Были.

— Где они?

— Не знаю. Уехали.

Эдик почесал в затылке и побрёл дальше. Башмаки его, разбрызгивая грязь, чавкали — чвяк, чвяк.

«А этому зачем? — подумал Дима и вспомнил, как Тоська стояла перед объективом. — Откуда она знает, что у неё красивые волосы? И заколку потеряла…»

Утро выпало ясным. Залив штилел. Солнце медленно ползло вдоль гряды сопок. Белые нити тумана таяли на лесных склонах.

Первым к бухте пришёл Дима.

На воде у красного буйка уже стоял чёрный, горбатый, как жук, буксир. На нём готовили освещение: матросы привязывали к металлической раме прожекторы и грузы. Внизу под скалой, у пирса, стучали молотки, кто-то командовал артистами.

Послышались шаги. Хрустя ветками, сверху по сопке спускался Эдик.

— И ты снимаешься? — спросил Дима.

— А тебе жаль?

— Обиделся!

Эдик спустился по сопке ещё ниже и остановился.

— Своих ждёшь? — спросил он. — Жди, жди — особенно Тоську!

— Почему?

Эдик хихикнул.

— Видел я её сейчас, — таинственно сказал он.

Наверху раздался голос Бориса.

— Дима-а!

Эдик скрылся.

— Ты один? — спросил Бориса Дима. — А Тоська? Ты её видел?

— Видел. Сказала, опоздает: дело, говорит, важное есть. Гляди — водолазы идут!

Из-за мыса гуськом вышли два водолазных катера-бота. За ними, как усы, тянулись острые кривые волны.

— Раззява! — сказал Дима. — Опоздает — ничего не увидит!

«Про что это болтал Эдик? Какое у неё важное дело?»

— Ты знаешь, приёмник починил! — сказал Борис. — Выходной трансформатор пришлось перематывать. Зато теперь работает — класс: Москву берёт!