Нина Бодэн - Мятный поросенок

Полл не собиралась оставаться к чаю. Даусетты были слишком бедны, чтобы еще гостей кормить. Но стол был уже накрыт, и мать Анни пока­зала Полл ее место. Приготовлен был вареный пудинг с беконом, а еще хлеб со свиными шкварками, сдобренными розмарином, - такой вкусный хлеб, что Полл съела четыре толстых ломтя. Когда она покончила с едой, Том заполз к ней на колени да там и заснул. Миссис Даусетт сказала:

- Да, с детьми ты умеешь, это сразу видать.

Полл так и расплылась от гордости. Она готова была остаться здесь, в этом теплом закопченном доме, и качать спящего Тома, но на дворе смеркалось, летучие мыши шныряли по темному лесу. И она сказала твердо:

- Мне надо идти домой.

- Анни тебя проводит немного, - сказала миссис Даусетт. - Есть ко­роткая тропинка, она тебе спрямит часть пути.

Обогнув дом сзади, Полл и Анни прошли через лес до проселка, что терялся среди деревьев. Анни сказала:

- Дойдешь до конца и направо. Тут не ошибешься.

Вокруг было темно. Темно и таинственно. Ни птичьих голосов, ни шо­рохов. Только сырой дерн чмокал у них под башмаками. Полл спросила:

- А далеко отсюда?

Анни мотнула головой: нет. Ей явно не хотелось идти дальше, а Полл постыдилась признаться, что предпочла бы вернуться на дорогу. Она простилась как можно веселей и зашагала по зеленой невытоптанной тропе.

Темно-красные тени вокруг, а над головой узенькая полоска темной синевы, без единой звездочки. Полл напевала себе под нос для поддержа­ния духа. Она не боялась - да чего тут бояться, в лесу? Потеряться она не могла, дорожка выведет... Но которая дорожка? Полл встала перед развилкой. Может, здесь и надо свернуть направо?.. Нет, Полл решила держаться той тропы, которая казалась главной. Однако очень скоро она начала сужаться, ветви деревьев сомкнулись над головой. Может, вер­нуться? Выведет ли эта дорожка из лесу? Или это браконьерская лесная тропа?.. Браконьеры! Как только Полл про них подумала, сердце ее упа­ло, потому что она тут же подумала о к а п к а н а х. Которые ставят н а ч е л о в е к а. Такой капкан висел возле лавки древностей «Нерон», что на Стейшн-стрит. Жуткого вида зубастая ловушка и над нею ярлычокс надписью: «Нероновы малые кусачки». Тетя Гарриет говорила, что это всего лишь старинный курьез, что капканы на людей давно запрещены. Но разве можно ручаться, что один такой не остался где-то здесь, в этом лесу, забытый и ржавый, но все равно смертельно опасный?.. Полл двину­лась дальше с осторожностью, выбирая, куда поставить ногу. А когда тро­па снова расширилась, она припустила по ней, по самой середине, не пе­реводя дыхания. Но вот наконец деревья расступились, она вышла набольшую дорогу.

Полл сразу вздохнула свободней. Однако дорога оказалась ей незна­кома. Полл свернула направо, но тут опять развилка, и Полл снова взяла вправо. Луна взошла и покатилась вслед за ней вдоль придорожных ку­стов, но вскоре поднялся ветер, рваные тучи стали набегать на луну. Полл спешила вовсю, сердце ее трепыхалось, ноги болели, а ночь делалась все черней и страшней. И когда она завидела огонек в стороне от дороги, она засмеялась облегченно и припустила бегом.

Огонь светился на втором этаже небольшого дома, что стоял в конце немощеного проселка. Полл толкнула садовую калитку, она отворилась с пугающим скрипом. А больше ни звука, даже собака не залаяла - толь­ко ветер в высоких кронах. Полл продралась сквозь разросшиеся кусты к двери коттеджа, постучалась робко; подождала и постучала еще раз, покрепче. Никто не отозвался. Тогда она отступила назад и крикнула в освещенное окно:

- Есть кто-нибудь? Пожалуйста!..

Молчание тянулось долго, и это совсем лишило ее присутствия духа. Кто здесь жил, в этом одиноком месте? А вдруг какая-нибудь старуха ведьма! Может, лучше убраться потихоньку?.. Но тут занавеска сдвину­лась - послышался сухой звук деревянных колец; в окне показалась чья­-то голова, неясный профиль в бледном желтом свете - старик с седой бо­родою.

- Пожалуйста, - взмолилась Полл. - Извините, пожалуйста! Я поте­рялась!

Старик осмотрел ее сверху. Спросил:

- А куда надо-то?

Услышав ее ответ, он разразился высоким, пронзительным и треску­чим смехом, который перешел в кашель, - воздух всасывался и выходилиз его груди, как из старых кузнечных мехов. Совладав наконец со своим дыханием, он проговорил:

- Да, мамочка, отсюда дотуда далековато. За последние десять лет я в том месте и не бывал-то ни разу, но ежели держать во-о-он туда, по дороге, то до утра, может, и доберешься.