Галина Гордиенко - Принцесса на час

А бессовестный Оболенский заржал как конь! Мол, княжеские фамилии носили в царской России и крепостные крестьяне. Так что сама фамилия ни о чем не говорит. К тому же в нашей стране аристократов не осталось, даже если предки у кого-то и были ими. Ведь дворяне – прежде всего воспитание и образ жизни. То есть, служба стране, жизнь во благо и ради интересов России, это передавалось из поколения в поколение, а после революции цепочка прервана, к чему теперь зря языком трепать?

Шпарил почти как мама, у Кати даже зубы заныли!

– Значит ты из крепостных? – язвительно поинтересовалась Катя.

– Какая разница? – пожал плечами Оболенский. – Я – это я. Кем себя сделаю, тем и буду. – И будто погрозил кому-то: – А я таки себя сделаю!

Катя растерянно молчала, Толик весело пояснил:

– Буду первым в своем роду, основателем, так сказать, пусть потомки от меня род считают и мной гордятся. Чтоб не я чей-то там сын или праправнук, а на меня ссылались!

Этот нахал даже не пригласил Катю танцевать! Потрепал по щеке, как малышку-первоклассницу и отошел к парням. А Катя стояла красная от злости, потому что на нее с ехидством смотрели девчонки из параллельного класса. Противный Оболенский всем нравился, вот только подойти к нему никто из восьмиклассниц не осмеливался, одна Катя рискнула.

«И ничего в нем хорошего, – угрюмо сказала себе Катя. – Подумаешь – фамилия! Может, он, правда, из крепостных. А что? Рост, плечищи – прямо мужицкие, на таком медведе только пахать. А Оболенский стихи кропает, девчонки говорят – в литературный институт собирается. Глаза, конечно, у него…»

Катя раздраженно передернула плечами. Девочке не хотелось сознаваться, что Оболенский ей нравится. И его лицо кажется значительным, совсем взрослым, и насмешливые синие глаза никак не забываются. Как и упрямый тяжеловатый подбородок. И выразительный крупный рот. И забавные усики над верхней губой. И сросшиеся темные брови, лохматые и смешные, ни у кого Катя таких не видела…

Катя поморщилась, отгоняя непрошенные мысли, и сердито окликнула подругу:

– Ты тут ночевать собралась?

– Ручку никак не найду, – виновато сказала Лена. – Я ее только вчера купила.

– Ничего, сегодня новую купишь, – отмахнулась Катя. – Ты ее наверняка потеряла или отдала кому-нибудь. И забыла.

– Да нет вроде бы…

– Слушай, пошли, а? Я тебе гелевую отдам, у меня две в сумке, уже надоело в дверях торчать!

– Ладно. Правда, по дороге куплю…

Девочки брели, изредка настороженно поглядывая друг на друга и не прерывая молчание. Смотрели по сторонам. Потоптались у закрытого киоска, вяло повозмущались и пошли к следующему.

Катя перепрыгнула через лужу и раздраженно воскликнула:

– Вот как тут о Новом годе стихи писать, если еще и снега нет? Зима называется! Никакого предновогоднего настроения! Русский Север, тоже мне, а в Европе наверняка считают, что у нас сугробы по крыши намело …

– И мне дожди надоели, – Лена обошла лужу, не решаясь прыгать и проклиная собственную неуклюжесть. – Но я в интернете смотрела, со следующей недели обещают похолодание.

– На этой неделе тоже обещали снегопады!

– Это да. Они свои прогнозы меняют, как хотят.

Лена поскользнулась на размокшей картонке и едва не упала. Катя поддержала ее под локоть и сердито прошипела:

– Ты когда под ноги смотреть научишься? Все джинсы мне обрызгала, слоняра несчастная!

– Я нечаянно…

– Еще бы ты нарочно!

Лена мучительно покраснела и вырвала локоть. Катя примиряюще заметила:

– Не обижайся, я же не со зла, я по-дружески. И потом, тысячи раз тебе говорила – худеть надо!

Лена промолчала. Катя с деланым равнодушием спросила:

– Ты в конкурсе собираешься участвовать?

– А ты? – Лена отвела глаза.

– Я первая спросила!

– Наверное, буду.

– Да-а? Ты же обычно их игнорируешь!

– Просто… это первый конкурс, в котором я имею хоть какие-то шансы.

– Ты о чем?

– Не могла же я участвовать в конкурсе бальных или народных танцев, – смущенно буркнула Лена. – И любые карнавальные костюмы мне как корове седло, только не говори снова, что худеть нужно! И рисовать я не умею…

– А стихи писать, значит, умеешь? – ехидно поинтересовалась Катя.

– Может, и не умею, – Лена вытащила из кармана куртки десять рублей и свернула к киоску – ручку нужно все-таки купить, пусть и самую дешевую. Обернулась к подруге и хмуро добавила: – Но все равно пишу, понимаешь? Так, для себя.

– И часто?

– Не знаю, – Лена сунула купленную ручку в кармашек сумки. – По настроению. То пусто, то густо.