Елена Усачева - Рыцарь на коньках

– Давай сюда. – Носова потерла переносицу большим оранжевым пальцем – она надела на руки перчатки и ради такого дела, как зачесавшийся нос, снимать их не стала. В ее обязанности входило вытирать пыль на шкафах, что она с особым старанием и делала. Сейчас она стояла на парте и, закинув руку на шкаф, не глядя, возила тряпкой где-то под потолком.

Ленке уже порядком надоело поминутно спрыгивать с парты и бежать полоскать тряпку, поэтому она махнула пыльной перчаткой, и Валька поплелся со своей ношей по изломанному проходу между столами.

– Ставь ко мне! – топнула Носова ногой, указывая место рядом со своими ботинками.

Шейко вздохнул, поднапрягся и стал тянуть ведро наверх. Вода радостно булькнула, готовая к дальнейшим перемещениям. Валька втащил ведро на край парты и тяжело перевел дух.

– Куда такое полное? – спрыгнула на пол Ленка. Еще не принявшее устойчивое положение ведро качнулось. Вода подтолкнула его в бок. Шейко запоздало подался вперед, но единственное, что он успел сделать, это открыть рот.

Зрелище было потрясающее.

Плохо промытое ведро, полное меловых отложений и застарелой грязи, опрокинулось. Носова вытянула вперед руки, пытаясь остановить потоки воды, но сделать ничего не смогла. Содержимое ведра плеснулось на ее джинсовый костюм, на парты, на стулья, на пол и широкой рекой побежало к доске.

На секунду шум стих, а потом взорвался десятком голосов. Шейко, озабоченный тем, чтобы упрыгать от наступающей воды, был ошарашен. Он и не знал, что девчонки могут так громко орать. Они обступили его со всех сторон и стали теснить обратно к шкафам, где стояла оглушенная случившимся Лена. Валькины кеды тут же промокли. Можно было больше не прыгать, как видно, от судьбы не упрыгаешь.

– Знаешь, кто ты? – прошептала Носова, глотая готовые брызнуть у нее из глаз слезы.

– Догадываюсь, – заранее втянул голову в плечи Шейко.

– Жираф! – вступил в разговор Щукин, и Носова на секунду забыла о своей обиде. – Жираф он и в Африке жираф. И никакой принц из него никогда не получится.

До этой секунды Носова каждым мускулом своего лица изображала крайнюю степень раздражения, чувства переполняли ее и готовы были вырваться наружу. Но сказанное Лехой словно толкнуло ее в грудь, и она опомнилась. Одним невидимым движением с лица были смыты все раздражение и злоба. Носова моргнула и...

И улыбнулась.

– Ничего. Я сейчас, – пробормотала она. – Не переживай. А воду, – она шваркнула ногой по луже, в которой стояла, – я сейчас уберу.

И, подхватив ведро, Лена выпорхнула из класса.

Шейко не свалился от удивления только потому, что сзади стоял Щукин. Он принял на себя покачнувшегося одноклассника и отпихнул обратно в вертикальное положение.

Остальные девчонки как по команде перестали кричать и размахивать руками. Они подхватили свои тряпки и разбрелись по классу. И только Плотникова как поливала цветы, так и продолжала их поливать. Когда упало ведро, она лишь голову повернула. На губах ее играла уже привычная улыбка.

– Я понял, она их зомбирует. – Щукин бегал по туалету вдоль кабинок, от волнения то засовывая руки в карманы, то пряча их под мышками.

– Плотникова? – хихикнул Махин. В руках он вертел раздобытый где-то кубик Рубика, старинную головоломку, небольшой куб, поделенный на разноцветные сектора, которые надо было собрать в один цвет.

– При чем тут Плотникова? – взвился Щукин. – Вы видели, как эта Шнобелева на Жирафа посмотрела? Как удав Каа на бандерлогов! Сама бы она так в жизни не поступила, ей приказали! Как раз когда ведро на нее упало, поступил сигнал, и они все стали вести себя как идиоты. Их сейчас натаскают, потом на Восток продадут!

– Почему на Восток? – Серега довольно улыбался, с хрустом проворачивая секции кубика.

– Да какая разница куда! – Леха метнул в его сторону испепеляющий взгляд. – Так люди себя не ведут!

– Они не люди, – пробормотал Валька.

Промокшим ногам на кафельном полу было холодно. Но еще холоднее ему становилось от мысли, что надо как-то подойти к Носовой и извиниться. Ведро упало случайно, и стоило Ленке это объяснить. А то еще подумает чего не то. Решит, что он за ней ухаживает. Их же не разберешь – чем хуже к девчонкам относишься, тем больше они вешаются на шею.

– Они принцессы. Принцессам по статусу не положено эмоции проявлять. Это им на первом занятии сказали. Ты сам напомнил им, что я принц, вот они все и взвились.

Щукин долгую минуту смотрел на Шейко не мигая, словно пытался вычитать в его мозгах то, что Валька сказать не успел.